— Десять санов в час, пятьдесят вперед. За душ и экран — еще пятьдесят.
— Мы на одну ночь. Комендантский час, знаете ли, — сообщил Шнайдер. Физиономия клерка не выражала абсолютно ничего. Может, это было особенностью его тела. Синтеты никогда не отличались чуткими нервными окончаниями.
— Тогда с вас восемьдесят плюс пятьдесят предоплаты. Душ и теледоступ — еще пятьдесят.
— И никаких скидок для постоянных гостей?
Взгляд портье устремился на меня, а его рука нырнула под прилавок. Я мгновенно почувствовал, как обострилась моя реакция, не притупившаяся после стрельбы.
— Вам нужна комната или нет?
— Нужна, — сказал Шнайдер, опасливо глядя в мою сторону. — Считыватель есть?
— Десять процентов сверху, — клерк задумался, копаясь в памяти. — Плата за платеж.
— Идет.
Нетвердо встав на ноги, портье исчез в соседней комнате. Вернувшись, он положил на стол считывающее устройство.
— Наличные, — тихо пробормотала Вордени. — Надо было подумать раньше.
Шнайдер только пожал плечами:
— Нельзя все предвидеть. Когда ты последний раз расплачивалась наличными?
Она с досадой покачала головой. Я сразу вспомнил, когда держал в руках деньги. Три десятка лет назад, за несколько световых лет отсюда. Купюры на пластифицированной бумаге с витиеватым дизайном и голографическими вставками казались огромными. Но то было на Земле, а Земля выпадала из общего доколониального состояния. Тогда мне даже казалось, что я влюбился. И наделал немало глупостей. Тогда, на Земле, во мне что?то умерло.
Другая планета и другое тело.
Я убрал из памяти ее лицо, которое, к несчастью, хорошо помнил, и посмотрел вокруг, возвращаясь к реальности. Из полумрака на меня смотрели другие, неестественно раскрашенные лица. Записки из публичного дома. Боже правый!
Портье бросил на прилавок карточку.
— Пройдете назад и вниз по лестнице. Четвертый уровень. Душ и экран работают до окончания комендантского часа. Если захотите продлить — подойдите оплатить.
Силиконовое лицо сморщилось, изображая улыбку. Ужас. Ему не стоило так стараться.
— Комнаты звукоизолированные. Делайте что хотите.
Коридор и стальная клетка лестницы освещались еще хуже, чем вестибюль. Местами осветительные плитки отвалились от стен. Остальные могли осыпаться в любой момент. Ограждение, некогда намазанное светящейся краской, кое?где обтерлось до металла.
Мы миновали кучковавшихся на ступенях шлюх, и почти все они были с клиентами. Кругом витало ощущение дешевого веселья, воздух просто звенел. Бизнес не выглядел упадочным. Я разглядел в толпе клиентуры пару людей в форме. Еще один, облокотившийся на перила, скорее походил на функционера Картеля. Он задумчиво курил. На нас не обратил внимания никто.
Комната выглядела длинным узким пеналом с невысоким потолком и стенами, покрытыми толстым слоем резинопо?добного состава, вероятно, приклеенного прямо к голому бетону. Цвет — умопомрачительный: интенсивно?красный. В комнате было две спальные полки, прикрепленные на противоположных стенах так, что между ними оставалось примерно полметра. По углам одной из кроватей оказались предусмотрительно закреплены четыре куска пластиковой цепи.
У дальней стены стояла душевая кабина, достаточно широкая, чтобы в нее могло поместиться три человека, если представится такой случай. Против кроватей стояли внушительных размеров экраны, на каждом из которых светилось меню. Фон на экранах был розовым. Оглядевшись, я выдохнул в нагретое как инкубатор помещение и поставил свою ношу на пол.
— Проверь, хорошо ли заперта дверь.
Я вытащил сканер и обошел всю комнату.
На потолке обнаружились сразу три «жучка». По одному над каждой кроватью и еще один — в душе. Очень впечатляет. Шнайдер прилепил у каждого стандартный подавитель сигнала. Считывая память «жучка», они копируют два последних часа, а потом крутят этот кусок до бесконечности. Есть и более совершенные модели, способные генерировать правдоподобные сюжеты. Впрочем, в нашем случае это лишнее. Не стоит создавать видимость операции настоящих спецслужб.
— Куда это складывать? — поинтересовался Шнайдер, распаковав одну из сумок на первой кровати.
— Оставь все на месте, — откликнулась Вордени. — Положи, я сама. Это… гм… довольно сложная штука.
Шнайдер поднял бровь:
— Понял. Молчу. Просто смотрю.
Сложная или нет, но сборка оборудования отняла у Тани всего минут десять. Закончив дело, она достала из мягкой упаковки пару модифицированных защитных очков и, надев себе на голову, повернулась ко мне.
— Не хочешь дать это мне?
Дотянувшись до жилета, я достал из кармана сегмент позвоночника. На кости еще висели сгустки крови, но Таня приняла объект исследования спокойно, тут же положив его на рабочую поверхность только что свинченного скребка для обработки артефактов.
Из?под защитного стекла выбивалось бледно?фиолетовое свечение. Мы со Шнайдером наблюдали затем, как Таня воткнула очки в разъем на боковой поверхности установки. Скрестив ноги, она присела на пол и приступила к делу. Из недр машины послышался негромкий скрежет.
— Работает? — спросил я. Она хмыкнула. — Сколько времени это займет?
— Много, если будете задавать идиотские вопросы, — ответила Таня Вордени, не отрываясь от своего занятия. — Вам совсем делать нечего?