— Пардон.
— Зачем извиняться перед этим идиотом, — грубовато пошутил Шнайдер, возившийся с мальчиком в безуспешных попытках сделать захват за шею. — Джоко, подойди и поздоровайся с дядей. Это настоящий Посланник, и он был на Иненине.
— Серьезно?
Мальчик протянул мне руку. Он выглядел хорошо сложенным и со временем мог стать по?настоящему красивым мужчиной. Одежда ребенка состояла из безукоризненно сшитого саронга розовато?лилового цвета и стеганой жилетки подходящего стиля.
— Джоко Респинеджи, к вашим услугам. Прошу прощения за прием, но в наше трудное время… В общем, «лучше перебдеть, чем недобдеть». Ваш запрос пришел на частотах, доступ к которым имеют лишь войска «Клина», а Ян, несмотря на мои глубокие чувства к нему, никогда не вращался в высших сферах. Мы опасались, что это ловушка.
— А… засекреченная связь, — важно промолвил Шнайдер. — Мы украли эту штуку у «Клина». На сей раз говоря, что свалил из армии, я имел в виду именно это.
— Кто мог устроить тебе ловушку? — я задал вопрос мальчику.
— А?а… — он вздохнул с серьезным выражением человека, скрывающегося не одно десятилетие. — Что зря говорить… Агенты правительства, Картель, заинтересованные корпорации, шпионы кемпистов. Никто не любит Джоко Респинеджи. На этой войне нейтралитет не спасает вас от врагов. Скорее лишает последних друзей и поддержки любой из сторон.
— Но война еще не докатилась до юга, — заметила Вордени.
— А мы так рады, мы страшно рады, — Джоко Респинеджи приложил руку к левой стороне груди. — Однако сегодня не быть на линии фронта означает находиться под оккупацией, не важно чьей. А Лэндфолл — всего в восьми километрах к западу. Эту местность можно считать полосой охранения, что означает наличие гарнизона милиции и периодические визиты людей из Картеля, — Джоко снова тяжело вздохнул, подытожив:
— Что обходится очень дорого.
Я с недоверием посмотрел ему в глаза:
— А где ваш гарнизон? Где он?
— Здесь, — мальчик повернулся и ткнул пальцем в сторону своих воинов. — Плюс оставшиеся в бункере связи. Практически это все мои люди.
— Это что, гарнизон милиции? — спросила Таня Вордени.
— Да, — Респинеджи печально вздохнул, но через мгновение снова обратил лицо к нам. — Разумеется, говоря о дороговизне, я имел в виду визиты политических агентов компаний. Вернее, цену, отданную за их расположение. Это выгодно для них и для нас. Чиновники — люди вполне предсказуемые, но… имеют свой… гм… интерес. И расположение к нам не означает прекращения набегов. Как правило, экспедиции возвращаются каждые несколько месяцев.
— Они сейчас здесь?
— Будь они здесь, я не стал бы приглашать вас. Улетели неделю назад.
Мальчика передернуло от нервной гримасы, странной для его совсем юного лица.
— Улетели, очень довольные найденным. Я рассмеялся, не сумев удержаться.
— Кажется, мы попали в правильное место и время.
— Смотря по тому, за чем вы пришли, — парировал Респинеджи. Он взглянул на Шнайдера. — Ян воздержался от объяснений. Однако пора уходить.
Он взглянул на Шнайдера. — Ян воздержался от объяснений. Однако пора уходить. Даже в Раскопе?27 есть места, более пригодные для бизнеса.
Вместе с нами мальчик направился к группе своих бойцов, издав при этом своеобразный квохчущий звук. Фигура того, кто прежде нес мальчика, неуклюже сгорбилась, поднимая Джоко на плечо. Позади я услышал вздох Вордени, увидевшей, что сделали с этим человеком.
Несомненно, с ним случилось худшее, что может произойти с человеческим существом. Впрочем, еще недавно я мог наблюдать и более ужасные вещи. Что?то весьма неэстетичное было в самой конструкции изуродованной головы, державшейся за счет серебристого цемента или скорее сплава, скреплявшего ее некогда целые части. Если вообще уместно строить догадки по поводу сюжета, я мог бы представить дело результатом удара шрапнели. По?моему, любое иное оружие, применяемое сознательно и с определенной целью, вообще не должно оставить шанса на восстановление тела.
Но здесь кто?то озаботился восстановлением. Разбитые обломки черепа уже мертвого человека составили вновь, заполнили резиноподобной массой промежутки между обломками его костей, вставили в пустые глазницы фоторецепторы, сидевшие теперь на местах словно серебристые, ждущие свою добычу пауки. Видимо, он решил вдохнуть в остатки мозгового вещества немного жизни. Достаточно, чтобы привести в действие вегетативные реакции и главные моторные функции тела. Похоже, существо действительно могло выполнять отдельные команды, заранее запрограммированные другими людьми.
Незадолго до моего последнего ранения на Северном выступе я работал с одним сержантом афрокарибского происхождения, чье тело было его собственным. Как?то ночью, лежа в руинах, бывших, кажется, церковью, я услыхал от него предание, в его народе передававшееся из поколения в поколение. Они пронесли свой миф через земной океан и впоследствии, надеясь на лучшую жизнь, — в мир, известный теперь как Латимер.
Миф рассказывал о колдунах. И о слугах, сделанных ими из тел умерших людей. Якобы их поднимали из могил. Не помню, как называли такое существо, но знаю точно: одно из них держало Джоко на своих руках.