Неизвестно откуда появился официант — как оказалось, скучавший за стойкой. С обиженным лицом он встал рядом с нашим столом. Я посмотрел сначала в меню, потом на Вордени. Она лишь покачала головой.
— Мне только воды, — сказала она. — И сигареты, если у тебя нет.
— «Сайт?севен» или «Волю к победе»?
Таня поморщилась:
— «Сайт?севен».
Официант взглянул на меня в надежде на более существенный заказ.
— Кофе есть? — Он кивнул. — Неси. Черный. И влей туда чуток виски.
Официант неохотно побрел на кухню. Подняв бровь, я недоуменно посмотрел на Вордени.
— Оставь его. Что за интерес работать в таком месте.
— Что еще хуже, он может быть мобилизованным. Кстати, взгляни на декор. О чем тут говорить.
Археолог слабо улыбнулась.
— Такеши… — Она наклонилась ко мне. — Когда ты отправишься в хранилище… Я… гм… я не пойду с тобой.
Я кивнул. Следовало ожидать.
— Извини.
— Почему извиняешься?
— Ты… Ну, за два месяца ты многое сделал. Вытащил меня из лагеря.
— Вытащили. Потому, что в тебе нуждались. Не забыла?
— Я так сказала со зла. Злилась не на тебя, но…
— Нет на меня. На меня, на Шнайдера, на весь гребаный одетый в военную форму мир. — Тут я пожал плечами. — Я тебя не осуждаю. Собственно, ты права. Из лагеря тебя вытащили потому, что ты была нужна. И ты ничем мне не обязана.
Таня внимательно изучала свои ладони.
— Такеши, ты помог собрать воедино мое «Я». Не могу не признать: вся эта посланническая хрень работает безупречно. Мне стало лучше. Не сразу. Но я вернулась к работе.
— Что ж, отлично. — Немного помедлив, я все же сказал:
— Факт остается фактом: я сделал это лишь потому, что нуждался в твоей помощи. Часть нашей миссии. Зачем вытаскивать тебя из лагеря, если там остается половина твоей души.
Вордени недоверчиво переспросила:
— Души?
— Извини, я выразился не совсем точно. Наверное, слишком долго общался с Хэндом. Дело не в том, что твой уход будет проблемой. Мне любопытны твои мотивы.
Возле стола появился официант, и мы замолчали. На столе появились сигареты, вода и мой кофе. Открыв пачку, Вордени протянула одну через стол. Взяв сигарету, я покачал головой.
— Я сам выхожу из дела потому, что оно плохо кончится. Для тебя.
Она засмеялась почти беззвучно и достала из пачки еще одну сигарету. Потом зажгла ее о полоску для прикуривания. Вверх поднялись сизые завитки.
Официант отошел в сторону, и я отхлебнул глоток кофе, смешанного с виски. Приятное ощущение. Вордени выпустила в потолок струю дыма.
— Почему я остаюсь?
— Да, почему ты остаешься?
Она уставилась взглядом в поверхность стола.
— Такеши, сейчас я просто не могу уйти. Рано или поздно то, что мы нашли, станет достоянием общества. Ворота захотят открыть. Или отправят межпланетный корабль. Возможно — и то, и другое.
— Да, рано или поздно. Пока этому мешает война.
— Я не могу ждать.
— Но почему не подождать, например, на Латимере? Так безопаснее.
— Не могу. Ты сам говорил — транзит до Латимера отнимет минимум одиннадцать лет.
— Не могу. Ты сам говорил — транзит до Латимера отнимет минимум одиннадцать лет. При полном ускорении и без коррекции курса. Возможно, курс придется менять. Кто знает, как сложится ситуация через одиннадцать лет?
— Вероятно, война окончится.
— Военные действия могут прекратиться уже через год. После этого Респинеджи начнет вкладывать в это деньги, и я не хочу оказаться слишком далеко.
— Ты не доверяла Джоко всего минуту назад. Неужели будешь с ним сотрудничать?
— Мы… гм… На эту тему мы уже поговорили сегодня утром. Респинеджи предлагает спрятаться до заключения мира. Он даст мне новое тело. — Вордени неловко улыбнулась. — Мастеров Гильдии осталось не так много. Кажется, я часть его инвестиций.
— Вероятно, да. — В тот момент я еще не понимал в точности, почему так упорно стараюсь ее разговорить. — Но, как ты понимаешь, не в силах Респинеджи защитить тебя от «Клина» — если они придут за тобой.
— Такое возможно?
— Вполне…
Я глубоко вздохнул.
— Нет, практически нет. Разумеется, у Кареры есть резервная копия, записанная в надежное хранилище. Однако пройдет время, прежде чем поймут, в чем дело. Еще больше времени пройдет до получения разрешения на перепрошивку тела с его копией. И даже если Карера окажется в Дэнгреке, он не найдет там никого, кто рассказал бы о происшедшем.
Глядя куда?то в сторону, Вордени поежилась.
— Таня, так было нужно. Мы должны были скрыть все следы. Что лично тебе известно лучше, чем кому?либо другому.
— Что?
Ее взгляд встретился с моим. Теперь я смотрел прямо в ее глаза.
— То, что слышала. Тебе известно больше, чем кому?либо. Так уже было. Что, нет?
Неожиданно дрогнув, она вновь отвела глаза в сторону. От сигареты поднимался дымок, уносимый легким ветерком. Я бросал слова в разделявшую нас тишину.
— Теперь это не слишком важно. Одной тебя не хватит, чтобы слить нас на полдороге до Латимера. Мы доберемся туда и больше с тобой не встретимся. Никогда. Ты никогда меня не увидишь. Сейчас ты собираешься остаться здесь. Но, как уже сказано, я любопытен.
Таня пошевелила рукой — так, словно это была чужая рука, — и, поднеся к губам сигарету, еще раз втянула дым. Ее глаза смотрели в точку, недоступную с моего места.