Я стоял ближе всех, уже поворачиваясь, готовый прийти на помощь. Потом, вспоминая эту секунду в бесполезных попытках проанализировать случившееся, я смог полуувидеть?полувспомнить удар, пришедшийся ей чуть выше бедренной кости и рассекший тело снизу вверх безжалостным и небрежным, направленным в разные стороны колеблющимся движением, взметнувшим вверх фрагменты тела. Это был зрелищный, но крайне неудачный гимнастический трюк. Я успел заметить, как над моей головой пролетела ее рука и часть туловища. Нога упала сзади, волоча за собой обрубок ступни, ударивший меня по лицу. Я чувствовал вкус крови. Голова еще поднималась в небо, отдельно от всего, замедленно вращаясь и растрепывая волосы вместе с рваным остатком шеи и похожим на платок лоскутом кожи, сорванным с плеч. Я чувствовал, как ее кровь падает на мое лицо словно дождь.
Слышал свой крик как бы со стороны и издалека. Половину от слова «нет», уже потерявшего весь свой смысл.
Позади меня нырнул за «Санджетом» Хансен.
Я видел
Крики со стороны «Нагини». то,
Кто?то выстрелил из лазера. что это сделало.
Песок вокруг пусковой установки шевелился. Тонкая, покрытая шипами ветвь, распоровшая Крюиксхэнк, была одной из полудюжины ей подобных — серых и поблескивавших на солнце. Как показалось, они негромко жужжали, неприятно раздражая слуховой нерв.
Ветви легли на раму, а одна из них с силой ударила по металлу, пробив навылет. Мимо точно пуля просвистел вырванный из резьбы болт.
Лазер хлопнул во второй раз, и вслед за ним тут же заговорили другие, сопровождая сцену какофонией шипящих звуков. Я отчетливо видел, как импульсы проходят сквозь жужжащие ветви и тают в песке, не причиняя никакого вреда. Сзади медленно подступал Хансен, не прекращая бить из прижатого к плечу «Санджета». Наконец что?то встало на свои места. Я заорал, обращаясь к Хансену:
— НАЗАД! Назад, мать твою!
«Калашниковы» сами упали в ладони. Поздно.
Скорее всего Хансену показалось, что он воюет с особо стойким противником или с врагом, который успевает уклоняться. Сделав луч пошире, он собрался было увеличить и мощность. Да, «Санджет» общего назначения, одиннадцатой модели, мог легко пробить титановый сплав. Навылет, как нож проходит через мякоть. А на малой дистанции он испарял вообще все.
Но серые жужжащие ветви только покраснели, и то местами. Затем песок под ногами Хансена зашевелился, и снизу появился свежий отросток. Я поднял автоматы всего на пятьдесят процентов от уровня стрельбы, когда росток уже резал ноги Хансена по коленям. Взрывник закричал — отчаянно, как гибнущий зверь. Осев на обрубки, он продолжил стрелять. От лазера песок плавился, гнездами спекаясь вокруг Хансена. Из песка появился еще отросток, короткий и тонкий, упав на Оле поперек торса, как молотильный цеп. Крик оборвался. Из обрубленного тела хлынул поток крови, будто лава из жерла вулкана.
Уже стреляя, я двинулся вперед. Автоматы, еще и с интерфейсом, они были сама ярость, зажатая в руках. К тому же на моей стороне работали биопластины, обеспечивая четкую обратную связь и детализацию. Усиленный патрон, автомат заряжен разрывными, магазины полные. Зрение позволяло хорошо выделять структуру того, что было передо мной, а «Калашниковы» сами концентрировали огонь где нужно.
Позиционирование биопластин работало с микронной точностью. Теперь я стрелял только на поражение.
Ветви падали на песок, подпрыгивая и переворачиваясь вываленными из сети рыбами.
Оба автомата опустели.
Сбросив магазины, умное оружие оставило затворы в открытом положении, жадно требуя новой порции. Подняв «Калашниковы» на уровень груди, я приложил их к своей сбруе казенной частью. Загрузчики лязгнули одновременно — на счет «раз». В каждый автомат мгновенно вошло по магазину, напоследок прихлопнутому магнитной защелкой. Оружие потяжелело, а руки… Руки будто сами встали на уровень прицельной стрельбы. Автоматы включили поиск, опять захаркав огнем — левый, правый…
Убийственные ветви, срезанные пулями… Они падали на песок одна за одной. Другие лезли на меня и тоже умирали, как овощи под острым поварским ножом.
Снова пусто.
Перезарядка.
Пусто.
Перезарядка.
Пусто.
Перезарядка.
Пусто.
Перезарядка.
Пусто…
И периодические удары в грудь, неощутимые до тех пор, пока не опустели магазины. Вокруг валялись превращенные в извивающиеся обрубки ветви. Отбросив в стороны пустые автоматы, я оторвал от покореженной пусковой рамы стальную полосу и начал рубить. Ближайшая куча зашевелилась. Сталь пошла вверх, вниз… Полетели куски… Снова подняв стальную полосу, я вдруг увидел голову Крюиксхэнк. Она смотрела на меня.
Голова лежала на песке лицом вверх, и длинные, запутанные волосы почти закрывали ее широко распахнутые глаза. Рот открыт — так, словно в последний момент ей хотелось что?то сказать. В чертах мертвого лица застыла боль.
Жужжание, сверлившее уши, наконец исчезло. Я опустил оружие.
Обычную сталь.
И увидел валявшиеся вокруг остатки серых, похожих на металл стеблей.
Ко мне с неожиданно спокойным лицом подошел Сян.
— У тебя химическая граната есть? — спросил я и не узнал собственного голоса.
«Нагини» держала позицию, находясь над пляжем в трех метрах. У обоих бортов в открытых погрузочных люках стояли турели с тяжелыми пулеметами. За пультами гнули спины Депре с Сяном, и на их лица падал бледный свет от совсем небольших прицельных экранов. У нас не хватило времени на программирование автоматики.