— А что с припасами продовольственными да огневыми? Доставлены ли ломовые орудия и единороги? — строго спросил Егор.
— Делается все, Александр Данилович! — заверил маркиз Алешка. — За припасы-то мой батюшка отвечает, Иван Артемич. Зерно, которое не годится к отправке в Турцию, он свозит в Псков да Новгород. Ломовые орудия частью пришли, а те единороги, что идут из Саксонии — через киевские земли, — еще в пути… Да, по поводу Турции! — вспомнив, звонко хлопнул себя по лбу ладонью. — Тут же человек к тебе прибыл — с посланием от самого Медзоморт-паши. Только того письма он мне не отдал, мол, имеет жесткие инструкции: передать его тебе лично в руки. Если я его, конечно же, правильно понял: говорит сей престарелый янычар по-английски как-то очень уж непривычно и коряво, а еще на турецком да арабском языках.
— Где же этот гонец?
— Скоро и будет! Я ему объяснил на пальцах, чтобы приходил после обеда, через часик-другой…
Вошедший в палату посланник Медзоморт-паши — личного друга Егора — внешний вид имел весьма непривычный (для русского патриархального Пскова) и насквозь экзотический: теплый и толстый стеганый халат — в разноцветную полоску, белоснежная чалма на голове, аккуратно подстриженная седая борода, на ногах странного пожилого мужчины красовались остроносые розовые туфли.
«Он не турок, и даже не перс! — шепнул внутренний голос. — Скорее всего, чистокровный араб. Хотя это и не странно: Медзоморт-паша достаточно долго жил в Алжире…»
Обладатель розовых туфель и белоснежной чалмы, соединив морщинистые ладони своих рук возле своей груди, коротко и уважительно кивнул головой, после чего разразился цветистым и бесконечно долгим потоком приветственных фраз — на одном из диалектов (на фарси?) арабского языка, щедро вставляя в свою речь отдельные английские слова и словосочетания.
Егор — в свое время — провел более двадцати месяцев в секретном военном городке, расположенном на границе Ливии и Алжира, поэтому некоторыми навыками арабской речи владел вполне даже прилично.
Дождавшись, когда странный посланник турецкого паши полностью выговорится и смолкнет, совершив еще несколько коротких и почтительных поклонов, он коротко перевел Бровкину:
— Ну, он пожелал нам с тобой (высокородным сэру Александэру и маркизу де Бровки — то бишь) долгих лет жизни, несметных богатств, бессчетное количество умных и здоровых сыновей, мудрых жен и прекрасных наложниц. Слава богу, что последнего не слышали наши бойкие девицы, они дедушке выдрали бы всю его седенькую бороденку — до последнего волоска… Далее, он передал многочисленные приветы: от Великого визиря, от Гассан-паши и Медзоморт-паши. В меру повосторгался нашими недавними воинскими успехами под Дерптом. Сообщил, что первые корабли, груженные отборным русским зерном, по Дону уже подходят к Азовской крепости… Да, еще вот одно, Алешка, — на секунду-другую замялся Егор. — Этот гонец, который, кстати, так и не назвал своего имени, просит, чтобы высокородный маркиз де Бровки покинул помещение. Мол, у него строжайшие инструкции. Вообще-то, Леха, я это только в общих чертах так понял. Многое и вовсе — домыслил…
— Дурь какая-то! — тут же возмутился Алешка. — Я же не знаю ни единого слова по-арабски… Впрочем, начальственные инструкции — дело святое! — поднялся со своего стула, отвесил арабу легкий поклон и покладисто выскользнул за дверь.
Странный турецкий гонец бдительно подошел к двери, за которой скрылся слегка обиженный маркиз зачем-то выглянул наружу, плотно прикрыл дверь, легкими кошачьими шагами вернулся обратно, замерев в двух-трех шагах от Егора.
— Где же письмо от славного Медзоморт-паши? — строго спросил Егор, стараясь правильно выговаривать тягучие арабские слова, требовательно вытянул правую руку вперед: — Незамедлительно давай его сюда!
— Нет письма. И не было никогда, — странно улыбнувшись, нагло объявил пожилой араб, но, заметив, что Егор непроизвольно напрягся, а его правая рука сжалась в кулак, добавил, чуть запинаясь: — Е-его-ор Пе-етро-ови-ич!
«Вот оно, блин горелый, мать его! — мгновенно запаниковал внутренний голос. — Этот же чудак в чалме — связной от Координатора, прямо из двадцать первого века! А ты, наивный, думал, что про тебя забыли? Фигушки тебе, мальчик…»
— Да, я сюда прибыл от господина Координатора! — словно бы прочитав мысли Егора, невозмутимо подтвердил нежданный гость.
— Я рад! — кисло ухмыльнулся Егор.
— Позвольте вам не поверить! — еще шире прежнего улыбнулся араб. — Невооруженным глазом видно, что вы сильно обижены. И я вас очень хорошо понимаю: должны были провести в семнадцатом веке всего-то пять лет, а по факту провели — все двенадцать. Но, уважаемый сэр Александэр, не вы ли сами виноваты в этом? Тот наш прежний сотрудник, с таким странным именем — «Вью-юга-а»… Если я, конечно, не ошибаюсь, он же погиб по вашей вине?
— Это был обычный несчастный случай… [24]
— Ладно, я не буду с вами спорить, Е-его-ор Пе-етро-ови-ич. Но факт остается фактом: наш опытнейший сотрудник погиб — совершенно неожиданно и внезапно… Да, нам потребовалось много лет, чтобы восстановить это утерянное важное звено…