— Там, Борис Петрович, все подробно прописано! Зачти, все ли тебе понятно?
Шереметьев минут семь-восемь молча шевелил своими тонкими губами, внимательно изучая предложенный список-перечень, после чего задумчиво разгладил свои седые усы и невозмутимо доложил:
— Ясно мне все, Петр Алексеевич и Александр Данилович! Это — доставить в Псков, то — в Новгород… Часть пушек, что переместим в Новгород, требуется в самом конце весны, по реке Волхову — как пройдет ледоход — перебросить в крепость Старой Ладоги. Понятно, выполним… А разрешите старику вопрос задать один? Спасибо! Так вот, в Старую Ладогу направляются и французские картечные мортиры, и датские ломовые единороги… Для чего же осадные пушки нужны в крепости Ладожской? Не, про обычные пушки, оборонительные, оно все и понятно, но для чего датские единороги? Царь, обменявшись с Егором понимающими взглядами, охотно пояснил:
— Мы эти ломовые орудия кораблями потом доставим поближе к шведской крепости Нотебург, которую по-нашему кличут Орешком.
Смекаешь, Борис Петрович? Спрашиваешь, откуда крепкие корабли возьмем, на которых можно безбоязненно плавать по бурной Ладоге? Построим, старинушка! Вон, воевода Сенька Ростов прислал радостное донесение: отписывает, что втайне от шведа они заложили на верфях городка Олонца ял двухмачтовый, а по весне другой строить начнут…
Выйдя из кабинета Петра по окончании этого совещания, Егор столкнулся с Алешкой Бровкиным. Тепло поздоровались, обменялись свежими новостями, после чего Егор спросил:
— Ну, мой любезный маркиз, как там наблюдения за нашим славным герцогом? Заметил что-нибудь подозрительное?
— Абсолютно ничего, Александр Данилович! Он, морда речистая, с иноземцами вообще не знается, только русские доверчивые уши (на немецком языке, других-то герцог и не знает!) старательно грузит — байками героическими своими… Не знаю, какой из него вояка, но товарищ он хороший и добрый! Напрасно ты на него, командир, косишься, напрасно, ей-ей…
— Может, и напрасно, — хмыкнул Егор. — Хотя то, что он совсем не общается с другими иноземцами, — само по себе — слегка подозрительно… Голубей-то своих почтовых герцог оставляет на попечение преображенских голубятников?
— Нет, не оставляет, — Алешка задумчиво взлохматил на затылке парик. — С собой берет, в воинский поход. Да, странно это немного… А, Данилыч?
— Странно! — согласился Егор и тут же торопливо попрощался: — Бывай, благородный маркиз! Завтра встретимся уже возле саней. Мне, раз такое дело, надо срочно к доктору Жабо заскочить, поболтать немного, посоветоваться… Да, ты, Алешка, с герцогом поедешь — в одном возке.
— Избавь, Данилыч, избавь — ради бога! — взмолился Бровкин. — Фон Круи — мужик сам по себе неплохой, но духами парижскими обливается — без всякой меры. Я же задохнусь…
— Поедешь! — посуровел голосом Егор. — Так надо! Будешь внимательно присматривать за герцогом, чтобы он ненароком голубя не запустил почтового…
Для охраны царского передвижения Егор на этот раз решил привлечь — вместо двух обычных драгунских эскадронов — три сотни конных башкир и татар — из дивизии, что стояла под Долгопрудным (дополнительно — к всадникам Дикого полка, уже ушедшего к Пскову). Петр на это изменение отреагировал вяло:
— Это, охранитель, твои дела! Тем более что лошадки башкирские привычны — скакать по высоким сугробам и по снежной целине…
В сам же царский поезд-обоз вошло десять кожаных просторных возков. В первом ехали Петр и Егор, во втором — герцог фон Круи и Алешка Бровкин, в третьем — повар Антоха, две китайские собаки-нюхачи и доктор Карл Жабо, еще три — с вещами, теплой одеждой, продовольствием и разной мелочью, замыкали караван четыре возка с милосердными сестрами, всякими медицинскими штуками и причиндалами.
— А что же, Алексашка, твоя жена, прекрасная Александра Ивановна, не поехала в сей рейд военный? — чуть насмешливо поинтересовался Петр. — Уж как она тогда, почти три года назад, рвалась вместе с тобой в Азовский поход! Так рвалась, что и не остановить было… Помнишь, охранитель? А сейчас что случилось? Кончился порох в пороховницах?
Егор, широко и радостно улыбнувшись, ответил — с нотками законной гордости в голосе:
— Моя супруга, мин херц, будет не из робкого десятка, ты же сам ведаешь про это! Просто на сносях она у меня: рожать будет через два-три месяца.
Так что — сам понимаешь…
— Ну-ну! Это, конечно, очень уважительная причина… Поздравляю, охранитель! — Неожиданно царь загрустил и закручинился: — Везет тебе, сукину сыну! Жена — красавица и умница, дети рождаются — один за другим… А я, как же я? Что молчишь, морда довольная, наглая? Где моя наяда ладожская? Как там ее зовут? Напомни!
— Марта Скавронская, проживает в ливонском Мариенбурге…
— Во-во, Марта… Мы же как ранее планировали с тобой? Направить в Мариенбург Яшку Брюса, чтобы он выкрал для меня эту красавицу… Планировали, охранитель?
— Планировали, государь!
— А теперь что же получается? Война началась со шведами, Брюс скурвился нежданно… Ну и что прикажешь делать? Не, ты ответь, вражина…
— Есть у меня один дельный план, мин херц! — обнадежил царя Егор. — Все сделаем в самом лучшем виде!