— Но почему? Нельзя ли как-нибудь… — расстроилась Глаша.
— «Как-нибудь» не получится, — отрезал Винченце. — Охотники должны убить оборотней. Заодно они должны убивать каждого, кто видел оборотня или самого охотника. Пока мы не убьем оборотня, будут присылать все новых и новых охотников. Пока мы не убьем охотников, они будут убивать — всех.
— Но должен же быть другой выход?! — ужаснулся Феликс.
— Оборотня нужно либо «А» — убить, либо «Б» — расколдовать.
Снять чары можно с помощью святого мира. Но даже если б оно у тебя было, сделать это было бы: «А» — очень сложно и «Б» — очень опасно. Тебе пришлось бы поймать оборотня, влить миро ему в глотку и заставить проглотить — миро, а не тебя, заметь! Тогда, может быть, если оборотень не был при жизни атеистом-безбожником или тайным мусульманином, этот способ мог бы подействовать. Вероятно. А если ты все-таки заставишь их проглотить миро и они смогут вернуть себе человеческий облик, — добавил Винченце, — это вовсе не значит, что внутри они не останутся волками. Их тело, может, и будет выглядеть прежним, но разум к нормальному состоянию уже не вернешь.
Глаша с мольбой в глазах обернулась к Феликсу.
— Я знаю, где можно достать миро, — сказал он. — В городе есть церковная лавка, там служит один дьякон, он меня знает и не откажется дать, если я скажу, что меня прислал Серафим Степанович… Да, решено, я поеду.
— Ну что ж, флаг в руки, — пожал плечами Винченце. — И как говорится, ветер в попу.
— Что?!
— Ну так говорят моряки.
— Попутного ветра!
— Не вижу большой разницы… Да, стой! Куда собрался на ночь глядя? — засмеялся Винченце. — Дождись утра — там и езжай. Ничего с вашими оборотнями не случится, потерпят. Тем более что лавку уже давно закрыли.
Вздохнув, Феликс сел на место.
— Кто они такие, эти охотники? — спросила Глаша, теребя пучок соломы. — Откуда они взялись на нашу голову?
— Охотник, милая синьорина, — начал Винченце, откинувшись поудобнее на стожок, — это такие существа, которым назначено следить за порядком и равновесием в нашем мире.
— Это что ж, ангелы получаются? — изумилась Глаша.
— Скорее черти, — усмехнулся Винченце, — что тащат вилами провинившихся грешников в ад на сковородку.
Глаша испуганно поежилась.
— Выпив зелье, наши оборотни нарушили равновесие добра и зла, — продолжал он, — и те явились восстанавливать гармонию. Однако эти парни не слишком разборчивы, под горячую руку им попадать не советую. В принципе они даже полезны, как муравьи или тараканы, — без них мир давно бы заполонили толпы вурдалаков…
Розоватые отблески растаяли, солнце скрылось за горизонтом. Стали сгущаться сумерки.
— Скоро стемнеет, — сказал Винченце. — Вам пора домой, Глаша. На ночь запритесь на все замки, никуда не выходите до рассвета. А главное, ничего не бойтесь. Мы вас проводим.
— Не стоит, тут недалеко, — мужественно пролепетала девушка.
Она первая спускалась по лестнице. Как-то особенно стала мешаться, путаться в ногах юбка…
— Откуда тебе так хорошо знакомы привычки охотников? — тихо спросил Феликс. — Как часто ты с ними имеешь дело? Сам случайно не один ли из них?
Винченце пристально посмотрел ему в глаза, точно пытаясь увидеть в сероватой глубине что-то важное…
— Ну где вы там? Спускайтесь! — нетерпеливо прозвучало снизу.
Винченце обошелся без лестницы — просто спрыгнул вниз, легко, пружинисто, точно кошка…
В перелеске перед деревней они услышали крики, вой, детский плач и яростный собачий лай.
На тропке через луговину разыгралась жестокая битва — двое матерых волков, серый и бурый, кружили, подбираясь к стоявшей среди высокой травы девочке, ревущей от страха, подступали все ближе, а ее пес, закрывая собой маленькую хозяйку, отчаянно огрызался, свирепо, до хрипоты рычал.
— Ариша! — закричала Глафира, бросаясь к девочке.
Феликс схватил подвернувшуюся обломанную толстую ветку, а Винченце… Винченце пропал. Зато откуда-то появилась большая, золотистого окраса собака и с глухим рыком бросилась на волков.
Глафира схватила девочку на руки, отбежала к деревьям. Верный пес тоже ринулся в атаку, помогая золотистой собаке. Всем вместе им удалось оттеснить волков к ложбине, и те обратились в бегство, изрядно покусанные, потрепанные. Собака с псом, разозленные дракой, погнались за ними с громким лаем.
— Ты целая? — выпытывала Глаша у девочки. — Что случилось? Как ты здесь оказалась?
— Я… Я тайком… — всхлипывала малышка. — Я за тобой пошла…
— Ты маленькая, глупая, любопытная дурочка! — воскликнула Глаша, прижав ее к себе. — Вот скажу бабке, чтоб тебя впредь из чулана не выпускала!..
Феликс вздрогнул: трава пригнулась под резким порывом ветра, и в воздухе над лугом пятном разлилось призрачное мерцание. В следующий миг пятно прорвалось лоскутьями тумана, и, перешагнув через свечение, на землю ступил одетый в черное воин. Заметив людей, он выхватил из ножен длинный меч, сверкнувший быстрой молнией, и двинулся на Феликса.
Через несколько минут на луг вернулись собаки. Пес подскочил к Арише и стал, виляя хвостом, радостно облизывать девочке соленые от слез щеки. Собака же забежала за дерево… А из-за дерева вышел Винченце — поправляя, отряхивая одежду, заново перевязывая лентой растрепавшийся хвост золотых кудрей.