— Тьфу на тебя! — вздрогнув, воскликнула Глаша. — Чего пугаешь, ирод окаянный?! Иди-ка давай отсюда!
Но кот уходить не пожелал. Вместо этого запрыгнул на полку, тянувшуюся через весь потолок, и спрятался за стоявшими там ушатами да ведрами с вениками. На протянутую руку с игривой мордой замахал лапами, правда, без когтей.
— Ладно, сиди себе. Только тихо и не мешай! — пригрозила ему Глаша.
Высунувшись наружу, поглядев-прислушавшись, Глафира снова закрыла отворенную зверем дверь. Вернувшись, сняла сорочку и уселась перед зеркалами на перевернутое кверху днищем корыто.
Пока она наводила зеркала друг на дружку да поправляла свечки, Василий у себя наверху, виртуозно обойдя все препятствия, подобрался поближе. Покрутившись, улегся прямо над зеркалами, свесив лапу, спустив хвост, положив ушастую голову на край доски.
Покрутившись, улегся прямо над зеркалами, свесив лапу, спустив хвост, положив ушастую голову на край доски.
— Суженый мой, ряженый… — шептала Глаша.
Вообще-то она уже определила для себя несколько кандидатов в ряженые, но пока колебалась, терзалась сомнениями. Гадание должно было вселить в нее уверенность, помочь определиться в выборе: по сути, ни много ни мало решить все ее дальнейшее будущее!
— Суженый-ряженый, — бормотала она, тревожно вглядываясь в мерцающий коридор зазеркалья, — приходи ко мне ужинать…
Через полчаса от усилий в глазах заплясали искорки. Но Глафира сдаваться не собиралась. Она продолжала упорно высматривать в зеркалах грядущее, сидела, покрываясь гусиной кожей, подперев щеку кулаком и отколупывая кусочками корочку у каравая, жуя уже без особого аппетита.
Еще через полчаса взгляд ее сам собой все чаще соскальзывал чуть выше бесконечного коридора — туда, где в золотистом сиянии оплывающих слезами свечей красненькими камушками поблескивали новые хорошенькие серьги. Впрочем, ежели приглядеться, глаза у нее тоже блестят не хуже яхонтов лазоревых. И тоже вполне неплохо смотрятся на курносом личике с пухлыми губами бантиком. Только почему-то становятся все уже и уже…
Давно уж бросив сладко зевать, кот посапывал наверху, изредка подергивая лапами, рискуя свалиться хозяйке на голову.
Немудрено, что самое главное оба едва не пропустили.
Снаружи послышались шаги, раздался вежливый стук. Приятный мужской голос поинтересовался:
— Ау? Тут есть кто-нибудь?
Василий продолжал спать, даже ухом не повел.
Глафира замерла, боясь не то что пошевелиться — дышать. Кот не проснулся, значит, ничего не слышал. Значит, это слышит только она. Выходит, это и есть то самое? Ради чего она это вот?..
Не дождавшись ответа, пришелец отворил дверь и переступил порог.
— Простите, если помешал, — продолжал он громко, обращаясь к предполагаемым хозяевам. — Смотрю, у вас тут свет горит. Думаю, может не спят, может, дорогу подскажут — я тут заблудился немно… Ого! — воскликнул он, заметив наконец девушку. Но немедля закрыл себе глаза ладонью, развернулся и ретировался. И уже из-за двери торопливо добавил:
— Извините, я вовсе не хотел вторгаться. Но вы промолчали, и я… Scusami, perfavore! [19]
Глафира успела рассмотреть своего неожиданного, но не нежданного гостя в большом зеркале: высокого роста, со светлыми вьющимися волосами, одет так, будто собрался на королевскую охоту… Неужели это вот он — ее судьба?! Неужели этот заморский маркиз, этот синьор Винченце, которого она видела вчера впервые в жизни, — послан ей провидением?..
А кстати, куда это пропал его смешной нерусский выговор?..
Не дождавшись никакой ответной реакции, Винченце был вынужден вновь заглянуть:
— Синьорина, вы вообще-то в порядке?
Девушка не шелохнулась.
— Синьорина, что с вами? — уже не на шутку встревожившись, он подошел поближе. — Вам плохо? Вы вся дрожите.
Но она, даже не моргая, неотрывно смотрела в зеркало.
Винченце помахал рукой у нее перед глазами. Не помогло.
— Наверное, это какой-нибудь местный ритуал? — предположил он, растерянно оглянувшись на необычную обстановку. — Однако странный… Ну ладно, пойду, не буду мешать. Извините.
Глафира открыла было рот — у явившегося на свидание призрака непременно нужно потребовать подарок!
Но тот вдруг сам вернулся, старательно отводя взгляд на темнеющую в углу бадью:
— Ах да, mi b proprio sfuggito… [20] Собственно, вас-то я и искал, синьорина.
Хотел вернуть одну потерянную вами вещицу.
И положил на скатерть складной ножик, который вчера она все утро разыскивала, перевернув вверх дном всю избу вместе с двором и амбаром.
— Спасибо, — шепнула она пересохшими губами, быстро схватила ножик и, вскочив с места, пронзительно закричала: — Чур меня, нечистая сила! Чур-чур!!
Отскочив к порогу, Винченце ошеломленно воззрился на машущую на него березовым веником девицу.
Вдобавок вдруг раздался ужасный грохот — откуда-то сверху ему под ноги бросилась черная длинная тень и, едва не сбив, метнулась за дверь. Одновременно, опять-таки сверху, с лязгом упало на зеркала пустое ведро, отчего во все стороны со звоном брызнули осколки. Свечи опрокинулись на скатерть, пламя резво бросилось на ткань, на полотенце под общипанным караваем.
— Чур меня, нечистая сила! — вопила девица. — Почему ты не исчезаешь-то?! Убирайся прочь! Не трогай меня! Кыш!!