— Просто я с подозрением отношусь ко всему необычному. — Эльф задумчиво выбил замысловатую дробь пальцами по спинке кровати. — Если людишки мрут, как им положено, а волкодлаки совершают набеги на деревни, то я спокоен. Не хочется думать, что мы лезем своими головами в эту петлю. Этот целитель был очень убедительным. Если Сыч использовал какую-то свою магию, то почему не поделился заклинаниями с Владетелями остальных приграничных доменов? Ведь от благополучия населения напрямую зависит их доход!
— Не хотел делиться секретом, — сказала я. — Если его домен безопасный, то туда бежит население из ближайших областей. Это выгодно.
— Это я проверил в первую очередь, расспросив пациентов лечебницы. Большинство беженцев — из домена Сыча.
— И что они говорят?
— Что там все нормально, просто им резко захотелось сменить место жительства.
— Даезаэль, успокойся. Приедем в домен Сыча и там, на месте, все выясним.
— Да, ты права. Спокойной ночи.
— И тебе хороших снов.
Я вышла из комнаты эльфа и столкнулась с капитаном. Вид у него был осунувшийся, под глазами залегли тени.
— Ярослав, — его взгляд предупредил меня, что никакого выражения сочувствия он не потерпит, — мы завтра едем в домен Сыча?
— Да, — спокойно ответил он, не выказав ни капли удивления. — Что-то еще?
— У вас болит голова? — не удержалась я.
— Да. Погода меняется, — коротко ответил он. — Ты позволишь пройти к целителю или будешь и дальше донимать своими бестолковыми вопросами?
Я посторонилась и побрела в свою комнату. Сиятельный благородный Сыч никогда не отличался владением магии, про это даже шутки ходили. Более того, близкие владения ульдонов — черных магов, покоривших себе нечисть, — сводили на нет все попытки создать с помощью магии что-то большое и сильное, например охранный барьер на все деревни или…
Или покой всех кладбищ.
9
Когда болит голова, то кажется, что все вокруг специально топают и разговаривают громкими голосами. Приходится брать меч, и тогда топать и разговаривать быстро становится нечем.
Капитан Ярослав Волк — о попытке расслабиться во время сильной мигрени
Утро у нас началось чрезвычайно рано. За окном стояла непроглядная серо-черная муть, которую лампа у дверей постоялого двора почти не разгоняла. Капитан отдавал распоряжения шепотом, морщась при каждом слове. Шагал он так осторожно, будто нес на голове хрустальную вазу. Тиса торжественно несла за ним его вещи, небрежно волоча свой рюкзак за лямку.
Толком не проснувшись, я брела по двору, почти ничего не соображая. Накопившаяся за неделю беспрерывного умственного напряжения усталость сегодня почему-то навалилась особенно сильно. Рядом со мной маревом колыхались голоса, но я мечтала только об одном — упасть в фургоне на свое место и еще немного поспать. Я была уверена, что сонливость с меня не стряхнуть ничем и никем, до тех пор, пока, споткнувшись обо что-то, не полетела кубарем по мощеному двору. Встать сразу не получилась, я стояла на четвереньках, тряся головой и слушая, как возмущенно вопит гномья мать.
— Эй, котя, ты цела? — спросил тролль, помогая мне подняться.
— Кажется, да. — Падение повлияло на меня благотворно, сна теперь не было ни в одном глазу. — Что она здесь делает?
— Сторожу, — решительно ответила «она». — А то уедете и не дадите с сыном попрощаться. Вы такие черствые.
Тиса зажгла сигнальные огни фургона, и в красноватом свете стало видно, как капитан устало прикрыл глаза и прижал ладонь ко лбу.
— Я ему подштанники-то отдам, — поставила Ярослава перед фактом заботливая мать. — А то ведь замерзнет.
Капитан молча кивнул и полез в фургон. Окрыленная его молчаливым согласием, сударыня фон Клоц с недюжинной силой поставила на задок огромную сумку. Тролль присвистнул.
— Ваш капитан разрешил! — моментально отреагировала гномиха.
— Да я про вашу силу. Я еще после вчерашнего тычка под ребра понял, что вам цены бы не было в армии. Давайте мы вас вместо сына возьмем. Никто по ночам скулить не будет, да и сила ваша пригодится, дрова на костер таскать или еще что-нибудь.
— Это сила материнской любви, — высокомерно объяснила мать Персиваля. — Она на дрова никак не распространяется.
— А есть сила любви к дровам, вы не в курсе? — с искренним любопытством спросил Драниш.
Гномиха обожгла его негодующим взглядом и принялась обниматься с сыном. Тролль закатил глаза и полез на место управителя.
— Шевелись, — подтолкнул меня сзади Даезаэль.
— Шевелись, — подтолкнул меня сзади Даезаэль. — Тебе еще капитана от головной боли избавлять.
— А почему мне?.. Ой!.. — Я обернулась, и моему взгляду предстал гипсовый бюст неопознанного лица с нахлобученным на него эльфийским париком. — Кто это?
— Подставка под мои новые волосы, — мрачно ответил эльф. — Подержи-ка.
«Подставка» оказалась довольно тяжелой. Из-под многочисленных косичек мрачно и укоризненно торчал нос изваяния.
— Где ты его взял?
— Хозяин сегодня утром подарил, надеюсь, это не его умершая бабушка. Обижать старушек, даже мертвых, — себе дороже. — Целитель бережно забрал у меня бюст и подал руку. — Залезай скорее, сейчас фургон тронется, я еще хочу насладиться тем, как гном за ним бежать будет.