— Меня ищут. — Она задумалась, наморщив лоб. — Мы пойдем обратно, а вы идите следом. Чтобы никто не увидел. Вы — мой секрет. — Ее лицо приняло лукавое выражение, и она неожиданно стала больше похожа на ребенка, чем на взрослого. — Когда придем, ждите на краю кукурузы, Я вернусь и отыщу вас. — Она сделала шаг в сторону, потом обернулась и воззрилась на них с радостным восхищением: — Сколько новых незнакомцев! Я приду и найду вас!
— Как тебя зовут? — спросила Рени.
— Эмили, конечно, — молодая женщина сделала шутливый книксен, потом засмеялась — заговорщически и со странным возбуждением.
— Но ты сама звала Эмили, когда услышала нас — свою подругу или кого?то еще. — Голоса сделались слышней. Рени отступила назад в тень и чуть громче прошептала: — Твою подругу тоже зовут Эмили?
— Конечно. — Смутившись, девушка прищурилась, пятясь по направлению к тем, кто ее искал. — Вот глупая! Всех зовут Эмили.
На краю поля долго им ждать не пришлось. У Рени едва хватило времени заметить огромные фабричные бункеры и неряшливые здания, похожие на застройки в промышленных пригородах Йоханнесбурга, и снова начать беспокоиться о состоянии Каллена, когда стройная фигурка Эмили крадучись пересекла открытое пространство перед полем, направляясь к ним.
Как раз в этот момент вернулся и !Ксаббу, но не успел рассказать, что увидел за время своей короткой разведывательной вылазки, потому девушка уже подошла к ним, негромко, но безостановочно и взволнованно лепеча:
— Я знала, что сегодня что?то случится, знала! Идите за мной. Нам давали пудинг из патоки два дня подряд, понимаете! И не по случаю Срождеством, ведь оно уже было несколько дней назад. В Темнохолод мы, конечно, всегда считаем дни до Срождеством, только не помню, сколько с тех пор прошло. — Девушка, проявляя лишь минимальную осторожность, провела путников через просторный двор, заставленный какими?то угловатыми машинами. Переведя дух, она продолжила: — Но ведь дали же нам снова пудинг из патоки, дали! А счастьемузыка была не фалалала, поэтому я поняла, что это не Срождеством снова настало, да и вообще для него было бы еще слишком рано. А потом был Приходящий (ужасно страшный оказался), и я еще подумала: может, это и есть то необычное, что должно сегодня произойти, но это оказались вы! Подумать только!
Рени смогла понять очень немногое, но знала, что в этих словах, возможно, содержится жизненно необходимая информация.
— Откуда у тебя эта штучка? Этот… маленький самоцвет, драгоценный камень?
Эмили обернулась и взглянула на Рени, подозрительно прищурившись. В следующее мгновение — словно ветер переменился — она, похоже, решила, что вновь прибывшим можно доверять.
— Это мое сокровище. Он мне его дал. Он был моим другим сюрпризом, но первым. А вы — второй. И пудинг из патоки дважды за этот месяц!
— А кто такой… он?
— Другой чужестранец, глупая. Я же сказала. Странный такой генри.
— Генри? Его так зовут?
Их провожатая вздохнула, исполнившись нарочитых страданий:
— Их всех зовут генри.
Эмили, как вскоре выяснилось, на самом деле звали Эмили?22813. Все женщины, которые жили и работали в этом месте, носили имя Эмили — или «эмили», поскольку это был термин, описывающий «женщину вообще». А все мужчины назывались «генри». Эмили?22813 и ее подруги по работе (Рени прикинула, что, судя по размерам фабрики?фермы, здесь их должны быть сотни) проводили дни, сажая бобы, кукурузу и помидоры, и ухаживая за ними.
— Потому что этого хочет от нас король, — дала Эмили единственное объяснение, почему она и ее подруги работают в условиях, которые показались Рени достойными рабов.
Само же место, насколько можно было разобрать скороговорку Эмили, называлось Эм Релл. Рени предположила, что это название было производным от женского имени. Никаких иных ассоциаций с Соединенными Штатами в целом или с Канзасом (местом, известным ей лишь как часть сельскохозяйственного сердца Северной Америки) у Рени не возникало.
Эм Релл, или чем бы он ни оказался, выглядел странно заброшенным. Не видно было работниц, подруг Эмили, а меж неподвижных тракторов и хаотично разбросанных штабелей из пустых ящиков не ходили сторожа. Никем не остановленные, Рени и остальные ступили под сияние оранжевых ламп, подвешенных на каждом столбе и проводе, и двинулись через широченный двор, пока Эмили не остановила их перед зернохранилищем, обширной конструкцией, по сравнению с которой даже громадный дом в Дурбане, где жила Рени, показался бы хижиной. Строение походило на ангар для пассажирского сверхзвукового лайнера и было окутано клубами зерновой пыли.
— Здесь есть место, где вы можете поспать. — Эмили указала на стальную лестницу, прилепившуюся снаружи к одной из стен. — Наверху, на чердаке. Туда никто никогда не заглядывает.
!Ксаббу взобрался по лестнице, залез в незарешеченное окно, выглянул из него и быстро спустился.
— Там полно оборудования, — сказал он. — Кажется, это хорошее укрытие.
С помощью Эмили они втащили наверх осевшего мешком Каллена. Когда они протолкнули его через широкое загрузочное окно, Эмили сказала:
— Теперь я должна идти. Из?за этого забора нам разрешили поспать немного дольше. Если смогу, то утром приду вас проведать. До свидания, незнакомцы!