Кристабель знала, что такое «дисфункция», потому что Робот Громыхало из шоу дядюшки Джингла говорил это слово всякий раз, когда у него отваливалась задняя часть. Однако она не совсем поняла, что имел в виду мистер Селларс, потому что, насколько ей было известно, увлажнитель не имел никакого отношения к его задней части. И еще она не была уверена насчет «импровизировать», но предположила, что это как?то связано с кипящей водой.
— А вам станет лучше?
— Думаю, да. Еще так много нужно сделать, а пока я тут валяюсь, дело не движется. Вообще?то я мог хоть на голове стоять, и от этого ничего бы не изменилось, но мне надо набраться сил. — Он на секунду широко раскрыл глаза, как будто увидел ее только что. — Извини, милая, я тут бормочу всякую чушь. Просто я не очень хорошо себя чувствую. Что тебя привело ко мне? Ты разве не… — он сделал паузу, словно смотрел на что?то невидимое, — …не должна быть в школе?
— Уроки кончились. Я иду домой. — Ей вдруг показалось, что она выдает какой?то секрет. Кристабель не хотелось говорить о школе. — А почему вы меня не вызывали?
— Я ведь уже сказал, дорогая, что очень много работаю.
Кристабель не хотелось говорить о школе. — А почему вы меня не вызывали?
— Я ведь уже сказал, дорогая, что очень много работаю. И еще я не хотел навлечь на тебя неприятности.
— Но почему здесь он? — Она задала вопрос шепотом, но мальчишка все равно услышал его и рассмеялся. И тогда Кристабель ненадолго перестала его бояться — она в тот момент ненавидела и его, и его дурацкую физиономию, от которой никуда не деться, когда она приходит к мистеру Селларсу. — Он плохой, мистер Селларс. Он гадкий. И он ворует.
— Ага, может, тогда сбегаешь в la tienda и купишь мыла? — осведомился мальчишка и снова рассмеялся.
— В этом нет необходимости, Чо?Чо. — Мистер Селларс поднял дрожащую руку, похожую на согнутую ветром ветку, — Кристабель, он воровал, потому что был голоден. Не у всех есть хорошая семья, как у тебя, теплая постель и сколько угодно еды.
— Verdad, — подтвердил мальчишка, кивая.
— Но почему он теперь ваш друг? Ведь это я ваш друг.
Мистер Селларс медленно покачал головой — не говоря «нет», но печально.
— Кристабель, ты и сейчас мой друг — ты лучшая из друзей, каких можно только пожелать любому. А помощь, которую ты мне оказываешь, гораздо важнее, чем ты даже можешь представить — ты герой целого мира! Но сейчас мне надо отдохнуть от работы, а с этим Чо?Чо справляется лучше. И ему нужно где?то жить, поэтому он здесь.
— А если меня здесь не будет, то я настучу этим армейским vatos, что под их базой живет чокнутый старик, усекла?
Мистер Селларс улыбнулся, но снова печально:
— Да, из?за этого тоже. Все очень просто, Кристабель. Кроме того, ты не можешь постоянно пробираться ко мне тайком. У тебя будут неприятности с родителями.
— Не будут! — Она рассердилась, хотя и знала, что мистер Селларс прав. Ей становилось вес труднее и труднее выдумывать предлоги, чтобы уехать в одиночку на велосипеде и привезти мальчишке и старику пакеты с хлебом, бутербродами и фруктами от своего школьного обеда. Но она боялась, что если перестанет приезжать, то мальчишка сделает что?то плохое — быть может, увезет куда?нибудь мистера Селларса или сделает ему больно. Ведь ее друг сейчас совсем худой и не очень сильный. А сегодня он выглядит по?настоящему больным. — И вообще, мне все равно, будут ли у меня неприятности.
— Так думать нехорошо, Кристабель, — мягко проговорил мистер Селларс. — Пожалуйста, я очень устал. Я вызову тебя, когда захочу увидеть, и запомни: ты и сейчас совершенно определенно мой друг. Теперь твоя работа — быть Кристабель и делать все, чтобы родители были тобой довольны. Тогда, если я попрошу тебя сделать нечто серьезное и важное, тебе будет легче это сделать.
Она уже слышала подобные речи. Когда ей захотелось сделать такую же прическу, как и у Пальмиры Янычар, певицы, которую она постоянно видела в Сети, мать сказала: «Мы не хотим, чтобы ты выглядела как Пальмира. Мы хотим, чтобы ты выглядела как Кристабель». Что означало: «Н?Е?Т» читается как «нет».
— Но…
— Извини, Кристабель, но я действительно должен отдохнуть. Я очень устал, работая в своем саду — там все так разрослось и перепуталось ветками, — и я должен… — Он на секунду закрыл глаза, и на его странном лице появилась отрешенность, какую она никогда прежде не видела, и это ее снова здорово перепугало. И еще она очень встревожилась — ведь у него больше нет сада с того дня, как он стал жить в этой дыре, ни единого растения. Тогда почему он так сказал?
— Пошли, дурочка, — сказал мальчишка, подойдя вплотную. — El viejo хочет спать.
— El viejo хочет спать. Оставь его в покое.
На какой?то миг Кристабель даже поверила, что он волнуется за мистера Селларса. Но потом вспомнила, как мальчишка лгал и крал, и поняла, что это не так. Она встала и впервые поняла, что означают попадавшиеся в разных историях слова «на ее сердце была тяжесть». Девочка ощутила, что внутри у нее словно появилось нечто тяжелое и весит это нечто миллион фунтов. Она прошла мимо мальчишки и даже не взглянула на него, хотя заметила краем глаза, как он отвесил ей на прощание дурацкий поклон — словно герой какого?нибудь фильма. Мистер Селларс не попрощался. Глаза у него уже были закрыты, а грудь поднималась и опускалась, поднималась и опускалась — быстро, но невысоко.