На метровом экране появилось лицо Дреда. Темная кожа тщательно выбрита, густые непослушные волосы стянуты в пучок на затылке. Выглядел он более сосредоточенным, чем прежде, когда создавалось впечатление, будто половину времени он прислушивается к какому?то внутреннему голосу.
— Добрый вечер, — сказал он, улыбаясь. — Хорошо выглядишь.
— Послушай.
— Добрый вечер, — сказал он, улыбаясь. — Хорошо выглядишь.
— Послушай. — Она сразу перешла к сути; нет смысла тянуть резину, — Я не хочу этим заниматься. Постоянно. Я знаю, что ты мне скажешь, и прекрасно понимаю, что у тебя много важных дел, но это вовсе не означает, что ты сможешь заставить меня взять все на себя. И дело не в деньгах. Ты был очень и очень щедр. Но я не хочу заниматься этим круглые сутки — даже на пару с тобой это достаточно тяжело. И хотя я никому и никогда не скажу об этом ни слова, что бы ни случилось, но если ты станешь настаивать, мне придется выйти из дела.
Она перевела дыхание. Лицо нанимателя было почти совершенно неподвижным. Потом на нем стала появляться другая, странная улыбка — губы превратились в широкую дугу, но не раздвинулись, пряча за собой его широкие белые зубы.
— Дульси, Дульси, — проговорил он наконец, покачивая головой и изображая разочарование. — Я позвонил тебе как раз для того, чтобы сказать, что не хочу, чтобы ты постоянно управляла симом.
— Не хочешь?
— Нет. Я поразмыслил над твоими словами и решил, что ты права. Мы рискуем тем, что изменения станут заметны. Какое бы поведение ни проявлял сим сейчас, когда мы управляем им вдвоем, слепая женщина уже наверняка решила, что это и есть для него норма.
— Значит… значит, мы и дальше будем делить эту работу? — Дульси старалась ухватиться за что?нибудь, что помогло бы ей сохранить эмоциональное равновесие; она настолько подалась вперед, готовясь к спору, что возникла опасность падения. — Но как долго? Неопределенный срок?
— На ближайшее время. А потом будет видно. Правда, тебе, возможно, придется тратить на сима больше времени, чем прежде, особенно в ближайшие несколько дней. Старик мне кое?что поручил, и я должен найти для него кое?какие ответы, чтобы он и дальше оставался доволен. — Снова улыбка, но уже не такая широкая. — Но я и дальше буду регулярно управлять марионеткой. Я к ней привык, понимаешь? Мне это даже нравится. И есть… кое?какие штучки, которые мне хотелось бы испробовать.
Дульси испытала облегчение, но смешанное с чувством, что она что?то упустила.
— Так, значит, мы договорились? Все будет продолжаться по?прежнему. Я стану делать свою работу. А ты… ты и дальше будешь щедро мне платить. — Она поняла, что ее смех прозвучал не очень убедительно. — Примерно так.
— Примерно так.
Дред кивнул, и его лицо исчезло с экрана.
У Дульси оказалось несколько долгих секунд, чтобы расслабиться, и тут его лицо внезапно появилось вновь. Она едва не вскрикнула от неожиданности.
— Да, знаешь что, Дульси?
— Что?
— Ты не выйдешь из дела. Мне только что пришло в голову, что ты должна это понять. Я стану хорошо с тобой обращаться, но ты не сделаешь ничего, пока я тебе не скажу. Если ты хотя бы подумаешь об отставке, или кому?нибудь проболтаешься, или сделаешь с симом что?нибудь необычное без моего разрешения, я тебя убью.
Теперь он показал ей зубы, которые словно расцвели на его темнокожем лице и заполнили экран цепочками могильных надгробий.
— Но сперва мы станцуем, Дульси. — Он говорил с убийственной невозмутимостью проклятого грешника, обсуждающего погоду в аду. — Да, станцуем. Под мою музыку.
Он отключился, но она еще долго сидела с широко распахнутыми глазами. Дульсинею Энвин трясло.
ГЛАВА 15
ЗАПОЗДАЛЫЙ С РОЖДЕСТВОМ
СЕТЕПЕРЕДАЧА/ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ/ИГРА: IEN, 18.00 (Евр., Сев. Ам.) — «Демонтаж!»
(изображение: Рафаэль и Тепьма Бьяджинни рыдают перед горящим зданием)
ГОЛОС: Сегодня вечером вы увидите пятую часть неоднозначного документального шоу.
Участник Сэммо Эддерс вслед за успешным (и резко поднявшим рейтинг) поджогом дома Бьяджинни предпринимает попытку похитить троих детей Бьяджинни. Крупная неустойка быстро деморализует Рафаэля Б., и он совершает самоубийство задолго до финального десятого эпизода…
Рени уставилась на полого человека, на его кивающую соломенную голову, и ее страх смыло порывом негодования.
— Что значит «казнить нас»?! — Она вырвалась из рук Эмили, цепляющихся за нее. Сама мысль о том, что эта лениво развалившаяся фигура, этот клоун из старинного детского фильма смеет их запугивать… — Ты даже не взаправдашний!
Подвижный глаз Страшилы лукаво прищурился, и усталая улыбка перекосила его рот, рот тряпичной куклы.
— Ух ты! Обижаешь, да? — Он повысил голос — Уидли! Я же сказал, замени эти проклятые фильтры!
Довольно злобного вида обезьяна выбежала вперед, подрагивая крыльями, и потянула одно из механических устройств, подсоединенных к трону.
— Нет, я передумал, — сказал Страшила. — Сначала приведи сюда этих чертовых тиктаков.
!Ксаббу встал на задние лапы:
— Мы будем драться с тобой. Мы не для того прошли через все это, чтобы обратиться в пыль.
— О боже, еще одна обезьяна! — Страшила устроился поудобнее на троне, гремя переплетением насосов и трубок. — Как будто не хватает мне Уидли и его приятелей, летучих обезьян. Мне не следовало спасать этих тварей из Леса, благодарности от них ни на грош.