Флоримель, такая же агрессивная индивидуалистка, как и Уильям, беспокоит меня больше всего. Внешне она такая деловая, немногословная и почти презрительна к нуждам остальных. Но в иные моменты она, похоже, едва справляется сама с собой, хотя я сомневаюсь, что это заметил кто?нибудь, кроме меня. В ней есть такие странные флуктуации… как же это называется? Кажется, аффекты. В ее аффектах случаются настолько необычные, но тонкие изменения, что иногда мне кажется, что у нее раздвоение личности. Однако я никогда не слышала, чтобы раздвоенная личность притворялась одним человеком. Насколько я понимаю, в реальных раздвоенных личностях каждый из персонажей борется за свой шанс стать доминантным.
Все же моя способность понимать все, что я ощущаю, до сих ограничена, поэтому я, возможно, ошибаюсь или неправильно интерпретирую мелкие странности ее поведения. Она смела и отважна. Она не сделала ничего плохого, но много хорошего. И я буду оценивать ее только на основании действий и поступков.
Последний из нашей маленькой группы, которая может оказаться всем, что осталось от отчаянной попытки Селларса решить загадку Иноземья (в конце концов, мы можем лишь надеяться на то, что Рени и остальные выжили), это молодой человек, называющий себя Т?четыре?Б. То, что он мужского пола, тоже, разумеется, лишь предположение. Но, несомненно, были ситуации, когда его энергия и поведение казались мне несомненно мужскими — иногда в нем пробивается едва скрываемое чванство, которого я никогда не встречала у женщин. Но Т?четыре?Б может быть и странно, по?женски заботлив, поэтому я и предполагаю, что он моложе, чем хочет показаться. Невозможно определить возраст или что?нибудь иное по его уличному диалекту, в котором немногочисленные короткие слова имеют несколько значений — насколько я могу судить, ему может оказаться всего лет десять или одиннадцать.
Итак, я здесь, в компании с четырьмя незнакомцами, в опасном месте, окруженном, и я в этом не сомневаюсь, еще более опасными местами. Врагов у нас тысячи, на их стороне огромная власть и богатство, а также кнопки управления этими карманными вселенными. Мы же, напротив, уже увидели, как нас стало вдвое меньше всего за два дня.
Мы обречены, безусловно. Если мы даже выживем и доберемся до следующей симуляции, это уже станет чудом. Опасности повсюду. Вчера днем паук размером с грузовик поймал насекомое всего в нескольких метрах от меня — я слышала, как изменяются вибрации мухи по мере того, как из нее высасывают жизнь, и это стало одним из самых жутких впечатлений, пережитых мною в реальном и виртуальных мирах. Мне очень страшно.
Но с этого места и далее я продолжу этот дневник так, словно это неправда, словно я верю, что когда?нибудь снова пройдусь по моему знакомому дому и смогу думать об этих моментах, как о чем?то в прошлом, как о героических, но отдаляющихся временах.
И я молюсь о том, чтобы это могло стать правдой.
Кто?то зашевелился. Мне надо идти, вернуться в наше странное путешествие. Я не стану с тобой прощаться, мой дневник. Я скажу лишь: «До новой встречи».
Но боюсь, что это ложь.
Код Дельфи. Закончить здесь.
Кошка, с обычным королевским безразличием ко всему, что не касалось ее лично, приводила себя в порядок на коленях Дульси Энвин. А ее хозяйка тем временем настраивала себя на конфронтацию. Во всяком случае, именно для этого предназначался первый стакан довольно паршивого «Тангшанского красного». Второй же стакан… ну, наверное, потому, что первый не привел Дульсинею в нужное состояние.
Ей не хочется этим заниматься. Вот в чем заключалась суть, если выразиться несколькими словами, и ему придется это понять. Она специалист, она больше десяти лет угробила на оттачивание мастерства, получила такой практический опыт, о котором средний хакер даже мечтать не может — недавняя работа в Картахене, возможно, и была самой кровавой (для нее лично — все всяких сомнений), но ни в коем случае не самой странной или масштабной, и Дреду глупо ожидать, что она вот так запросто возьмет и отложит все в сторону, превратившись в няньку на полный рабочий день для хакнутого сима.
И на какой срок? Судя по тому как развиваются события, эти люди могут застрять в Сети и на год, если выдержат их системы жизнеобеспечения. Ей придется забыть про личную жизнь и развлечения. Она и так уже ни с кем не встречалась почти шесть недель, у нее несколько месяцев не было секса, и то, что он предлагает, просто нелепо. И вообще, вся эта затея — сплошная нелепость. Дреду следовало бы это понять. В конце концов, он даже не ее босс. Она работает с ним по контракту — он лишь один из тех, на кого она работает, когда хочет. Господи, она даже убила человека! (От этой мысли Дульсинею сжала краткая тревога.) И уж точно она не обязана заискивать перед ним, словно какая?нибудь серая мышка?секретарша или младший помощник.
Все более энергичные движения кошки стали раздражать Дульсинею, и хозяйка столкнула ее с колен. Джонс взглянула на Дульси с упреком и неторопливо побрела на кухню.
— Приоритетный вызов, — объявил экран. — Приоритетный вызов.
— Черт! — Дульси допила вино, потом заправила блузку в брюки (она больше не станет разговаривать с ним в халатике, это все равно что напрашиваться на неуважение) и села прямо. — Ответить.