— Нет, дело было вовсе не в этом, — сказал Фрэнк. — Он лишился передних зубов, когда сел на новую кобылу, и так этого стеснялся, что не хотел открыть рта.
— Ах, вот оно что! Бедный Джайлс. Он обычно очень любил всякие переодевания.
— Беатрис говорит, он обожает шарады, — сказала я. — Она сказала, они всегда ставят шарады на Рождество.
— Я знаю, — сказал Максим, — вот почему я никогда не провожу Рождество вместе с ними.
— Возьмите еще спаржи, миссис де Уинтер, и еще одну картофелину.
— Нет, право, Фрэнк, я не голодна. Спасибо.
— Нервы, — сказал Максим, качая головой. — Неважно, завтра в это время все будет позади.
— От всей души надеюсь на это, — серьезно сказал Фрэнк. — Я собираюсь отдать распоряжение, чтобы машины были готовы к пяти утра.
Я начала тихонько смеяться, глаза налились слезами.
— О Боже, — сказала я, — давайте пошлем телеграммы, чтобы никто не приезжал.
— Полно, не трусь, наберись мужества, — сказал Максим. — Мы избавимся от балов на много лет вперед. Фрэнк, у меня возникло тревожное чувство, что нам пора идти в дом. Что вы об этом думаете?
Фрэнк с ним согласился, и я нехотя двинулась вслед — мне так жаль было покидать маленькую, тесную и не очень уютную столовую, типичную для холостяцкого хозяйства Фрэнка, казавшуюся мне сегодня воплощением мира и покоя. Войдя в дом, мы увидели, что приехал оркестр; музыканты, покрасневшие от смущения, сгрудились в холле, а Фрис, еще более важный, чем всегда, предлагает им подкрепиться. Оркестранты должны были провести ночь под нашим кровом, и после того, как мы приветствовали их и обменялись несколькими банальными шутками, подходящими к случаю, музыкантов проводили в их комнаты, а затем, должно быть, показали все достопримечательности Мэндерли.
День тянулся, как последний час перед отъездом, когда чемоданы уже уложены и ты мысленно уже в пути, и я бродила из комнаты в комнату почти такая же растерянная, как Джеспер, который с укоризненным видом следовал за мной по пятам.
Я ничем никому не могла помочь, и было бы куда умнее вообще уйти из дома, взять Джеспера и отправиться на долгую прогулку. Но к тому времени, как я додумалась до этого, было уже поздно, Максим и Фрэнк потребовали чаю, а затем приехали Джайлс и Беатрис. Наступил вечер, и наступил слишком быстро.
— Все — как в старые времена, — сказала Беатрис, целуя Максима и оглядываясь по сторонам. — Поздравляю, ты ничего не упустил, ни одной мелочи. Цветы бесподобны, — добавила она, оборачиваясь ко мне. — Это вы составляли букеты?
— Нет, — пристыженно ответила я. — За все надо благодарить миссис Дэнверс.
— О… ну… в конце концов… — Беатрис не кончила фразы. Фрэнк поднес ей огонь, а закурив, она, очевидно, забыла, что собиралась сказать.
— У кого вы заказывали провизию, у Митчелла, как обычно? — спросил Джайлс.
— Да, — ответил Максим. — Не думаю, чтобы хоть в чем-то были внесены изменения; что вы скажете, Фрэнк? У нас остались с прошлого раза все записи в конторе. Ничего не было забыто, и я не думаю, чтобы мы пропустили кого-нибудь из гостей.
— Как приятно, что мы сейчас одни, — сказала Беатрис. — Помню, я как-то приехала примерно в такое же время, в доме уже было человек двадцать пять, и все оставались на ночь.
— У кого какой костюм? Максим, верно, как всегда, отказывается участвовать в игре?
— Как всегда, — сказал Максим.
— И напрасно, по-моему. Весь праздник шел бы с куда большим размахом.
— Ты можешь припомнить бал в Мэндерли, которому не хватало бы размаха?
— Нет, милый, это невозможно, все слишком хорошо организовано. Но я и правда думаю, что хозяин должен показывать пример.
— А я считаю вполне достаточным, если этот труд берет на себя хозяйка, — сказал Максим. — Зачем еще и мне мучиться от жары и неудобства и в придачу выглядеть дураком?
— О, ты говоришь сущие глупости. С какой стати ты станешь выглядеть дураком? С твоей внешностью, дорогой Максим, ты можешь спокойно позволить себе любой костюм. Тебе нечего волноваться из-за фигуры, как бедному Джайлсу.
— А что Джайлс наденет сегодня? — спросила я. — Или это секрет?
— Да нет, — просиял Джайлс, — по правде говоря, мне пришла в голову неплохая идея. Я заказал все снаряжение нашему местному портному. Я буду арабским шейхом.
— О Боже! — сказал Максим.
— Костюм вовсе не плох, — горячо вступилась Беатрис. — Конечно, Джайлсу придется вымазать лицо и снять очки. Головной убор — настоящий. Мы одолжили его у одного из друзей, который долго жил на Востоке. А остальное портной скопировал с какой-то картинки. Джайлс очень хорош в нем.
— А вы кем будете, миссис Лейси? — спросил Фрэнк.
— О, боюсь мне нечем особенно хвастаться, — сказала Беатрис. — Я достала восточный костюм, в пару к Джайлсу, но не настоящий, и врать не буду. Бусы и покрывало на голову.
— Звучит очень мило, — сказала я.
— Да, совсем не плохо; удобно, вот что главное. Если станет слишком жарко, я смогу снять покрывало. А что вы наденете?
— Не спрашивай ее, — сказал Максим, — она никому не говорит. Такой великой тайны еще не было на всем белом свете.
Такой великой тайны еще не было на всем белом свете. Она, кажется, даже заказывала свой костюм в Лондоне.