Ребекка

Стану следить, чтобы им приготовили комнаты, поставили цветы, положили книги, вкусно накормили. Это тоже интересно. И у нас будут дети. Ну конечно же, у нас будут дети.

— Ты кончила? — внезапно сказал Максим. — Я, пожалуй, больше ничего не хочу. Только кофе. Черный, очень крепкий, пожалуйста, и счет, — добавил он, обращаясь к метрдотелю.

Я не понимала, почему мы уходим. В ресторане так уютно, зачем нам торопиться? Мне нравилось сидеть, откинув голову на мягкую спинку дивана, и неторопливо строить туманные, но такие приятные планы на будущее. Я была готова просидеть здесь целую вечность.

Я вышла следом за Максимом, зевая и спотыкаясь.

— Послушай, — спросил он, когда мы спустились на тротуар, — как ты думаешь, ты смогла бы спать на заднем сиденье, если бы я тебя укутал пледом? Там есть подушка и мое пальто в придачу.

— Я думала, мы переночуем в гостинице, — озадаченно сказала я. — В какой-нибудь из тех, мимо которых мы всегда проезжаем.

— Да, я знаю, но у меня такое чувство, что нам необходимо вернуться сегодня, хотя бы ночью. Сумеешь ты как-нибудь поспать на заднем сиденье?

— Да, — неуверенно сказала я, — да, вероятно…

— Сейчас без четверти восемь. Если мы тронемся, не теряя ни минуты, то будем в Мэндерли около половины третьего. Дороги сейчас почти пусты.

— Ты так устанешь, — сказала я, — так ужасно устанешь…

— Нет, — он покачал головой. — Ничего со мной не будет. Я хочу вернуться домой. Что-то случилось. Что-то плохое. Я уверен в этом. Я хочу вернуться домой.

У него было встревоженное, непривычное лицо. Максим рывком открыл дверцу и принялся устраивать мне постель на заднем сиденье.

— Что могло случиться? — сказала я. — Просто смешно волноваться сейчас, когда уже все позади. Я тебя не понимаю.

Он не ответил. Я забралась на заднее сиденье и легла, поджав ноги. Максим укрыл меня пледом. Мне было удобно и уютно. Гораздо лучше, чем я представляла. Я умостила подушку под головой.

— Ну как, все в порядке? — спросил Максим. — Ты действительно не имеешь ничего против?

— Нет, — сказала я, улыбаясь, — мне очень хорошо. Я буду спать. Я не хочу нигде останавливаться на ночь. Куда лучше поспать в машине и побыстрей добраться домой. Мы будем в Мэндерли задолго до рассвета.

Максим сел за руль и включил зажигание. Машина тронулась с места, и сиденье подо мной стало мягко покачиваться на рессорах. Я прижалась лицом к подушке. Машина шла ровным ходом, мое сердце билось в такт с ее ритмичным движением. Я закрыла глаза, и передо мной длинной вереницей поплыли сотни самых разных картин: то, что я видела, то, что я знала, и даже то, что давно забыла. Все смешалось воедино в непонятный, лишенный смысла узор. Перо на шляпе миссис Ван-Хоппер, жесткие кресла с прямыми спинками в столовой Фрэнка, широкое окно в западном крыле Мэндерли, оранжевое платье улыбающейся дамы на маскараде, крестьянская девочка на дороге возле Монте-Карло.

То я видела, как Джеспер гоняется за бабочками на лужайке, то — как скотч-терьер доктора Бейкера чешет ухо. Вот передо мной почтальон, который указал нам сегодня дом доктора, а вот матушка маленькой Клэрис, вытирающая тряпкой стул у себя в гостиной, чтобы я могла сесть. Мне улыбался Бен, протягивая на ладони улиток, и жена епископа уговаривала остаться к чаю. Я ощущала приятную прохладу простыни на постели в моей спальне и шершавость гальки в бухточке за лесом. Я чувствовала запах азалии. Я погрузилась в странный, прерывистый сон, из которого меня то и дело вырывало неудобство моего узкого и короткого ложа. Сумерки перешли в вечер. Мелькали в темноте огни встречных машин.

Сумерки перешли в вечер. Мелькали в темноте огни встречных машин. Тускло светились задернутые занавесями окна в деревнях. Я взглядывала на спину Максима, потягивалась, переворачивалась и опять засыпала.

Я видела парадную лестницу в Мэндерли и миссис Дэнверс на верхней площадке в неизменном черном платье, ждущую, что я к ней поднимусь. Но когда я туда взобралась, она отступила под арку и пропала. Я искала ее и не могла найти. Вдруг ее лицо возникло в проеме двери, я закричала, и она вновь исчезла.

— Который час? — позвала я. — Который час?

Максим обернулся ко мне, в темной машине его бледное лицо казалось призрачным.

— Половина двенадцатого, — сказал он. — Мы проехали больше половины пути. Попробуй еще поспать.

— Я хочу пить, — сказала я.

Он остановил машину в следующем городке. Механик в гараже сказал, что его жена еще не легла и приготовит нам чай. Мы зашли в гараж. Я принялась ходить взад-вперед — у меня затекло все тело. Максим курил. Было холодно. В открытую дверь врывался пронзительный ветер, гремело рифленое железо на крыше. Меня била дрожь, и я застегнула доверху пальто.

— Да, холодная ночка выдалась, — сказал механик, накачивая нам горючее. — Похоже, погода переменилась. Видно, это была последняя полоса жары за лето. Скоро начнем мечтать о камине.

— В Лондоне было жарко, — сказала я.

— Да? Ну, у них там всегда наоборот. Нет, здесь, у нас, хорошей погоде конец. К утру на побережье будет дуть вовсю.

Его жена принесла нам чаю. Он припахивал дымком, он был горячий. Я жадно выпила его, поблагодарив ее в душе. Максим уже посматривал на часы.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155