— Еще какой!
— Очень интересно. Я должен рассказать жене.
На суфле и фруктовый салат не понадобилось много времени. Появился Роберт с сыром и печеньем, спустя несколько минут — Фрис с кофе и сигаретами. Затем оба вышли из комнаты и прикрыли дверь. Мы молча пили кофе. Я не отрывала глаз от чашки.
— Я говорил вашей супруге перед ленчем, де Уинтер, — начал полковник Джулиан, вернувшись к первоначальному спокойному и доверительному тону, — что самым неудачным во всем этом прискорбном деле является то, что вы опознали первое тело.
— Да, весьма.
— Мне кажется, при сложившихся тогда обстоятельствах ошибка эта была только естественной, — быстро проговорил Фрэнк. — Максиму написали из Эджкума, попросили его приехать, исходя из того, что это тело — тело миссис де Уинтер. Максим был в очень тяжелом состоянии. Я хотел поехать с ним, но он отказался. Он был не в форме, он просто ничего не соображал.
— Глупости, я был в прекрасной форме.
— Ну, какой смысл сейчас об этом спорить? — сказал полковник Джулиан. — Вы ошиблись при первом опознании, и вам остается одно — признать эту ошибку. Сейчас ведь нет никаких сомнений.
— Нет, — сказал Максим.
— Я бы с радостью избавил вас от дознания, но боюсь, что это невозможно.
— Естественно, — согласился Максим.
— Не думаю, что процедура займет много времени, — сказал полковник. — Сначала вы подтвердите опознание нового тела, а затем мы вызовем Тэбба, который, как вы говорите, переделывал яхту, когда покойная миссис де Уинтер привела ее из Франции, чтобы он дал показания относительно того, была ли яхта в исправности, когда она вышла из его дока, и все ли там было в порядке. Чистая проформа, сами знаете. Но без нее не обойтись. Меня волнует другое — проклятая гласность, которую получит все дело. Так досадно, так неприятно для вас и вашей супруги.
— Не беспокойтесь, мы все понимаем.
— Надо же было этому проклятому пароходу сесть на мель именно здесь, — сказал полковник Джулиан, — если бы не он, все бы оставалось, как было.
— Да, — сказал Максим.
— Единственное утешение — мы теперь знаем, что смерть бедной миссис де Уинтер была внезапной и быстрой, а не долгий и томительный кошмар, как все полагали.
Сейчас ведь и вопроса не может быть о попытке плыть до берега.
— Никакого.
— Должно быть, она спустилась за чем-нибудь в каюту, а тут дверь заело, и шквал налетел на яхту, когда никого не было у руля, — сказал полковник. — Страшно подумать.
— Да, — сказал Максим.
— Видимо, это и есть ключ к загадке, как по-вашему, Кроли? — сказал полковник.
— О да, без всякого сомнения.
Я подняла глаза и увидела, что Фрэнк смотрит на Максима. Он тут же отвел взгляд, но я успела увидеть и прочитать выражение его глаз. Фрэнк знает. А Максим не знает, что он знает. Я продолжала помешивать кофе. Ладони мои взмокли, стали горячими.
— Все равно мы рано или поздно совершаем ошибку — переоцениваем себя, — сказал полковник Джулиан, — и тогда наступает расплата. Уж кому, как не миссис де Уинтер знать, какие ветры в этом заливе и что в такой маленькой яхте нельзя оставлять руль. Она десятки раз плавала одна в этом месте. А затем, в один злосчастный момент, она понадеялась на счастье… а оно ей изменило. Урок всем нам.
— Несчастные случаи бывают так часто, — сказал Фрэнк, — даже с самыми опытными людьми. Вспомните, сколько народу погибает в каждый охотничий сезон.
— Да, я знаю. Но обычно там дело в лошади. Лошадь падает, вот это подводит. Если бы миссис де Уинтер не отошла от руля, ничего бы не случилось. Никак не могу понять, почему она это сделала. Я столько раз смотрел, как она участвует в воскресных гонках в Керрите, и не припомню, чтобы она сделала такую элементарную ошибку. На это способен лишь новичок. Да еще в таком месте, у рифов.
— В ту ночь был шквальный ветер, — сказал Фрэнк, — возможно, что-то со снастями, где-то что-то заело, и она кинулась в каюту за ножом.
— Возможно, возможно. Но мы этого никогда не узнаем. Да что толку, если бы и узнали? Как я уже говорил, я бы с радостью отменил дознание, но не могу. Постараюсь назначить его на среду утром и провести как можно быстрей. Чистая формальность. Но, боюсь, нам не удастся избавиться от репортеров.
Снова наступило молчание. По-видимому, пора вставать из-за стола.
— Вы не хотите выйти в сад? — сказала я.
Все поднялись и вслед за мной вышли на террасу. Полковник Джулиан погладил Джеспера.
— Какой славный пес вырос, — сказал он.
— Да, — сказала я.
— Люблю собак, — сказал он.
— Да.
Мы постояли с минуту. Затем полковник Джулиан взглянул на часы.
— Спасибо за превосходный ленч, — сказал он. — У меня сегодня довольно загруженный день, надеюсь, вы извините меня за то, что я так быстро вас покидаю.
— Разумеется.
— Мне так неприятно, что все это случилось. Я так вам сочувствую. Мне кажется, для вас это даже еще тяжелей, чем для вашего супруга. Но, так или иначе, как только дознание кончится, вы оба должны выкинуть все это из головы.
— Да, — сказала я. — Постараемся.
— Я оставил машину на подъездной аллее. Не знаю, Кроли захочет, чтобы я его подвез? Кроли! Я могу подбросить вас к конторе, если надо.
— Благодарю вас, сэр, — сказал Фрэнк.