Он вдруг замолчал и отошел от меня. В комнату вернулись Максим с Фрэнком.
— Ленч готов, прошу к столу, — сказал Максим.
Я первая вышла в холл. Сердце, оцепеневшее, тяжелое, камнем лежало в груди. Полковник сел справа от меня, Фрэнк слева. Я не глядела на Максима, Фрис и Роберт внесли первую перемену. Мы говорили о погоде.
— В «Таймсе» писали, что в Лондоне было больше двадцати семи градусов, — сказал полковник Джулиан.
— Неужели? — сказала я.
— Да. Должно быть, ужасно для бедняг, которые не могут выехать за город.
— О да!
— В Париже бывает еще жарче, чем в Лондоне, — сказал Фрэнк. — Помню, я провел как-то в Париже дня три в середине августа. Было невозможно спать. Во всем городе — ни глотка свежего воздуха. Градусник показывал тридцать два градуса.
— Ну, эти французы ведь спят с закрытыми окнами, да? — сказал полковник Джулиан.
— Не знаю, — сказал Фрэнк. — Я останавливался в отеле. Там останавливаются в основном американцы.
— Вы, конечно, хорошо знаете Францию, миссис де Уинтер? — спросил полковник Джулиан.
— Вы, конечно, хорошо знаете Францию, миссис де Уинтер? — спросил полковник Джулиан.
— О нет, не очень, — сказала я.
— Да? А я почему-то думал, что вы прожили там много лет.
— Нет, — сказала я.
— Она жила в Монте-Карло, когда я встретил ее, — сказал Максим. — Но ведь Монте-Карло не Франция, не так ли?
— Пожалуй, нет, — сказал полковник. — Там, верно, встретишь людей со всего света? Говорят, побережье очень красиво.
— Очень, — сказала я.
— Не такое суровое и дикое, как здесь? А все равно, я знаю, какое из двух я бы выбрал. Если хочешь как следует обосноваться, лучше Англии места нет. Только здесь, у нас, чувствуешь твердую почву под ногами.
— Возможно, французы говорят то же самое в отношении Франции.
— О, без сомнения, — сказал полковник Джулиан.
Несколько минут мы ели молча. У меня за стулом стоял Фрис. Мы все думали об одном, но из-за Фриса должны были разыгрывать этот фарс. Фрис наверняка думал о том же. Насколько все было бы проще, если бы, отбросив условности, мы включили бы его в общий разговор, если ему было что сказать. Вошел Роберт с напитками. Подали вторую перемену. Миссис Дэнверс не забыла о моем пожелании. Все было горячее. В горшочках. Что-то из мяса под грибным соусом.
— Все были в восторге от вашего костюмированного бала, — сказал полковник.
— Я очень рада.
— Такие вещи приносят огромную пользу графству, — сказал он.
— Да, вероятно.
— Всем человеческим особям, по-видимому, присуще это инстинктивное желание рядиться, изменять свою внешность какой-либо личиной.
— Значит, я какая-то иная особь, — сказал Максим.
— Я полагаю, желание выглядеть иначе, чем всегда, только естественно, — сказал полковник. — Все мы в чем-то остаемся детьми.
Интересно, какое удовольствие он получил, переодевшись Кромвелем, подумала я. На балу я его почти не видела. Весь вечер он просидел в кабинете, играя в бридж.
— Вы не играете в гольф, миссис де Уинтер? — спросил полковник.
— Нет, к сожалению, нет.
— Вам следует научиться, — сказал он. — Моя старшая очень им увлекается, но здесь так мало молодежи, ей не с кем играть. Я подарил ей на день рождения небольшую машину, и она ездит на северное побережье чуть не каждый день. Все-таки занятие.
— Как мило.
— Ей бы следовало родиться мальчиком, — сказал он. — А сын совсем другой. В спортивных играх от него никакого толку. Ему лишь бы стишки кропать. Но я надеюсь, с годами это пройдет.
— Да, конечно, — сказал Фрэнк. — В его возрасте я тоже писал стихи. Жуткую чепуху. Я давно это бросил.
— Надеюсь, — сказал Максим.
— Не представляю, откуда это у него, — сказал полковник Джулиан, — уж никак не от меня и не от матери.
Снова наступило долгое молчание. Полковник положил себе из горшочка добавку.
— Миссис Лейси прекрасно выглядела позавчера, — сказал он.
— Да, — подтвердила я.
— Она, как всегда, запуталась в своем костюме, — сказал Максим.
— Эти восточные одеяния чертовски трудно носить, — сказал полковник Джулиан, — но знаете, говорят, что они куда удобней и прохладней всего того, что вы, дамы, надеваете здесь, в Англии.
— Подумать только! — сказала я.
— Да, так там говорят. По-видимому, все эти свободные складки отражают солнечные лучи.
По-видимому, все эти свободные складки отражают солнечные лучи.
— Как любопытно, — сказал Фрэнк.
— Я знаю Дальний Восток. Я провел пять лет в Китае. Затем в Сингапуре.
— Это там, где делают кари? — спросила я.
— Да, нас угощали очень вкусным кари в Сингапуре.
— Люблю кари, — сказал Фрэнк.
— А то, что вы едите в Англии, и кари назвать нельзя, — сказал полковник.
Со стола убрали тарелки. Подали суфле и миску с фруктовым салатом.
— У вас, верно, малина тоже кончается, — сказал полковник Джулиан. — Ее было в это лето как никогда много. Мы наготовили большой запас малинового джема.
— А я не очень люблю малиновый джем, — сказал Фрэнк. — Слишком много зернышек.
— Вот заезжайте к нам и попробуйте. Посмотрим, сколько вы найдете зернышек.
— В этом году в Мэндерли большой урожай яблок, — сказал Фрэнк. — Я говорил на днях Максиму, что мы побьем рекорд. Сможем отправить массу яблок в Лондон.
— Вы считаете, это окупает себя? — сказал полковник Джулиан. — Ведь надо платить за сверхурочную работу, паковать, грузить, везти в город. Имеет это смысл?