— То есть? — не понял Валентин.
— Ну не верю я, что ты — двойник, — развел руками Баратынский. — Ты уж извини, братишка — больно ты на самого себя смахиваешь. Так что слушай второй вариант. Катастрофа в Ампере — искусственный процесс.
Тоже мне, открытие, подумал Валентин. Разумеется, искусственный, его же Хеор подготовил, в компании с Незримыми. Какое это имеет отношение к моделированию?
— Что значит — искусственный? — спросил он. — В том смысле, что катастрофу кто-то подстроил?
Баратынский фыркнул:
— Ну разумеется, подстроил! Просто так три тальмена и один богоизбранный факир в смертельной битве не встретятся! Тут и ежу понятно, что все подстроено, и не по одному разу.
— Тогда в чем подвох? — поинтересовался Валентин.
— Разница между естественными и искусственными процессами, — назидательно произнес Баратынский, — заключается в том, что искусственные процессы полностью обусловлены внешними по отношению к ним силами.
— А естественные что, нет? — тут же возразил Валентин.
— Вот мне камень на голову падает — чем сила тяжести не внешняя сила?
— Какая же она внешняя, — фыркнул Баратынский. — Она не только камень тебе в лоб обеспечивает, а еще и тебя к земле прижимает. Вот если на тебя целую вагонетку высыпать, и ни один камень тебе в темечко не прилетит, вот тогда это и будут внешние силы.
— Бог из машины, — усмехнулся Валентин. — Или нечистая сила…
Или, подумал он совершенно некстати, Не-Билл. А впрочем, почему некстати?!
— Еще пример, — поддакнул Баратынский. — Боевики на видео смотрел? Как там полсотни гангстеров в главного героя изо всех стволов пуляют, а тому — хоть бы что? Так вот, если такую сцену промоделировать на моем талисмане, получится картина точь-в-точь как у тебя. До определенного момента — смерть от пули номер шестнадцать, после него — от пули номер семнадцать, а точно в этот момент — от обеих сразу. А вот в кино у героя — ни царапины. Понял теперь, что такое второй вариант?
— Ничего себе кино, — пробормотал Валентин. — Это ж каким местом надо на процесс воздействовать, чтобы три — нет, четыре! — могучих талисмана перебороть?! Разве что принц Акино развлекался?
— Нет, не развлекался, — спокойно ответил Баратынский. — Принца я в первую очередь промоделировал; модель все равно не сходится. Это был кто-то посильнее.
Валентин уставился на Баратынского, приоткрыв рот.
Ну ладно, пусть это даже Не-Билл. Но — посильнее принца?
— И нечего на меня так смотреть, — пробурчал Баратынский. — Я же тебя предупреждал: этот вариант намного хуже. Кстати, он и случай с Зангом объясняет. На все сто. Хрен его когда-нибудь расколдуют — не по Сеньке шапка.
Валентин захлопнул рот. Если мой Армагеддон и изменение Занга подстроил один и тот же человек… Да это же первая ниточка к Не-Биллу!
Валентин сделал глубокий вдох. Спокойно, сколько сейчас времени? Четыре пятнадцать, показал возникший перед глазами циферблат. Еще полчаса в запасе; так что прямо сейчас и начнем.
— Ну, брат, не ожидал, — сказал Валентин, разводя руками. — Ты хоть сам представляешь, что раскопал?
— Знаешь ли, представляю, — ответил Баратынский. — Собственно, потому я тебе и названивал. Это правда, что ты с принцем в одном проекте?
— Есть такое дело, — кивнул Валентин.
— Ну так будь другом, порадуй его моей гипотезой. А то мне не по себе что-то. Ну как на Побережье и впрямь завелся кто-то посильнее Акино?
— Похоже на то, — согласился Валентин. — А у тебя есть хоть какие-то идеи, кто бы это мог быть?
Баратынский пожал плечами:
— Была у меня парочка идей, — он покосился на моделятор. — Но толку-то! Модель все равно не сходится.
— Кого ты еще проверял? — быстро спросил Валентин. — Кроме принца?
— Сначала — четвертого тальмена, — ответил Баратынский. — В конце концов, Лигийский перстень до сих пор не нашли, может, его кто-то на пальце таскает? Результат — ноль. Кстати, этого и следовало ожидать. В конфигурации вашей Т-бури — пять узлов, и все они идентифицированы. Шестого талисмана не было.
— Это уже кое-что, — кивнул Валентин. — А как насчет магии?
Баратынский вздохнул:
— С магией хуже. Отчего-то наши гроссмейстеры не желают лезть в моделятор. Дорено и Хьюитт согласились, но только на один час.
Дорено и Хьюитт согласились, но только на один час. Да и мастера они, всего-навсего…
— Результат — ноль? — предположил Валентин.
Баратынский качнул головой:
— У Дорено — ноль. Бедняга взмок весь, столько я разных заклинаний перепробовал — но все без толку. А вот у Хьюитта модель чуть-чуть изменилась…
— Ага! — воскликнул Валентин. Он вспомнил, о ком идет речь. Линделл Хьюитт, Т-технолог, непременный участник магических турниров последних десяти лет. Дважды он лично встречался с Валентином и оба раза побеждал, причем побеждал очень хитро. Его стиль магии отличался крайней сложностью и экономичностью заклинаний. — И как же она изменилась? На каких заклинаниях?
— Измениться-то она изменилась, — усмехнулся Баратынский, — только на твоем месте я не стал бы так радоваться. Если бы он там находился, ты бы помер еще быстрее.
— Это как это? — удивился Валентин. — От страха, что ли?