колючка в лапе.
— Н-н-у-у-у? — протянула она зловеще.
Александр Сисакян старался выглядеть спокойно.
— Я… э-э, простите, мадам. Здесь проживает знаменитый изобретатель
Таркингтон Перкинс?
— Знаменитый изобретатель! Этот подлый коротышка? Что вам от него
надо?
— Я… э-э, извините. Позвольте представиться. Я — Руперт Крофт-Смит,
э-э, с Флит-стрит [на Флит-стрит в Лондоне расположены редакции крупнейших
средств массовой информации стран Британского содружества], э-э, из
Лондона. Я надеялся взять интервью у мистера Перкинса.
— Интервью? У этого недомерка? С какой стати?
Тем не менее, повернув голову, она заорала через плечо:
— Тарк! Тут какой-то ненормальный хочет тебя видеть!
Полная негодования, она повернулась и вразвалку отправилась за дом.
Лейтенант содрогнулся. Он был не совсем уверен, что ему делать
дальше. То ли войти внутрь, то ли остаться здесь, на деревянном крыльце?
Дом являл собой жалкое каркасное здание в беднейшем пригороде Спрингфилда,
штат Массачусетс. Какими бы ни были научные способности Таркингтона
Перкинса, в материальном плане он, похоже, явно не преуспевал. Александр
Сисакян не мог не вспомнить с определенным удовлетворением, что в народном
государстве изобретателей ценили и они принадлежали к числу наиболее
высокооплачиваемых советских граждан, наряду с художниками, звездами
искусства и, конечно, такими, как его отец, высокопоставленными членами
партии.
Он осторожно вошел и осмотрелся.
Слева вниз вела лестница, где, скорее всего, находился подвал.
Похоже, женщина-борец, миссис Перкинс, кричала мужу именно туда. Должно
быть, он внизу.
Лейтенант неуверенно начал спускаться.
Оказавшись среди хаоса, являвшего собой любительскую мастерскую менее
чем аккуратного экспериментатора, он осмелел. Еще больше он осмелел,
увидев ее обитателя.
— Э-э, мистер Перкинс? — спросил он.
Человек поднял голову и стал вглядываться в вошедшего через
бифокальные очки, одно из стекол в которых треснуло.
Это был маленький мужчина, которого бремя невзгод, уготованных ему
судьбой, сделало еще меньше. В воздухе прямо-таки витала просьба простить
его за все.
— Хэлло, — отозвался Джефф Понд. — Совершенно верно. Только зовите
меня Тарк — меня все так зовут.
— А меня зовут Крофт-Смит, сэр. Я представляю прессу Британского
содружества. Мой редактор…
— У вас не найдется четверть доллара, а еще лучше — полудолларовая
монета, не найдется? — грустно спросил самозваный Перкинс. — Мне нужен
кусочек серебра.
Ошеломленный агент КГБ на мгновение замешкался, а затем, пошарив в
правом кармане брюк, достал оттуда горсть американских серебряных монет.
Он протянул их Перкинсу.
Тот, всматриваясь, стал в ней копаться.
— Новенькая пойдет лучше всего. Меньше примесей. — Он нашел
пятидесятицентовик. — Вот эта сгодится.
Он повернулся к похожему на тигель металлическому ящику, над которым
трудился до того, и взялся за паяльник.
— Что я могу для вас сделать, мистер…
— …Крофт-Смит, — сказал Алекс, — Руперт Крофт-Смит. Мой редактор
поручил мне, коль скоро я собирался побывать в этой части Америки, найти
вас, чтобы взять интервью.
— Интервью у меня? Не представляю почему, — пробормотал Джефф Понд,
он же Таркингтон Перкинс, не отрываясь от работы.
— Кажется, он думает, что ваше устройство, э-э… — лейтенант сделал
вид, что смотрит в какие-то заметки, — психореверсоментатрон, заслуживает
того, чтобы о нем написали. Конечно, я никогда не верил, что на самом деле
что-то подобное…
— Переключара? — встревожился Тарк Перкинс. — Боже мой, откуда вы
только о нем услыхали? О Господи, вы ничего не должны писать о
переключаре. Нет, конечно. Так, теперь…
Он опять занялся своим очередным устройством. Положив серебряную
монету в центр железного ящика, он накрепко привинтил крышку и переключил
тумблер.
— На этот раз, я надеюсь, оно заработает.
Алекс уставился на него с недоверием. Он взглянул на ящик, снова на
нервного ученого и спросил:
— Вы хотите сказать, что действительно работали с устройством,
которое.
Положив серебряную
монету в центр железного ящика, он накрепко привинтил крышку и переключил
тумблер.
— На этот раз, я надеюсь, оно заработает.
Алекс уставился на него с недоверием. Он взглянул на ящик, снова на
нервного ученого и спросил:
— Вы хотите сказать, что действительно работали с устройством,
которое…
— Одну минутку, если вам не трудно, — прервал Тарк Перкинс
извиняющимся тоном. Он открыл крышку и уставился внутрь на серебряный
пятидесятицентовик. Только теперь этот пятидесятицентовик не был
серебряным. Он мерцал желтым цветом — чистым, дивным желтым цветом.
Теперь это был золотой пятидесятицентовик. Перкинс торжествующе его
поднял.
— Я сделал это! Боже праведный!
С безумными глазами лейтенант Александр Сисакян взял из его рук
монету. Ее вес все сказал. Лейтенант таращился на нее, полный неверия.
— Философский камень, наконец-то! — ликовал Перкинс. — О, Берту было
бы так приятно!
— Берту? — с отсутствующим видом переспросил русский, не в силах