бесстрастным голосом произнес Трейси, — чтобы передать моему
загипнотизированному телу некую команду. И вам было наплевать, что,
скрывшись из виду, я невольно прихватил с собой около двадцати тысяч
долларов. Может, для вас это небольшие деньги, но они сложились из тысяч и
тысяч малых пожертвований на общее дело. На попытку сделать мир чуть
лучше.
Стайн растерянно хмурился и негромко пыхтел; зато на лице Эдмондса
играла довольная усмешка. Когсуэлл оскалился:
— Дайте мне поднабраться сил, Эдмондс, и я попытаюсь стереть эту
самодовольную усмешку с вашей смазливой физиономии. А пока я хочу знать
только одно: для чего вы это сделали?
Тут вошла эта девушка, Бетти, и остановилась, переводя взгляд с
одного лица на другое.
— Господи, — недовольно воскликнула она, — вы, что, не видите, в
каком состоянии мистер Когсуэлл? Я-то думала, вы не станете обсуждать наш
проект, пока пациент окончательно не придет в себя.
— Господи, — недовольно воскликнула она, — вы, что, не видите, в
каком состоянии мистер Когсуэлл? Я-то думала, вы не станете обсуждать наш
проект, пока пациент окончательно не придет в себя. Когсуэлл сверкнул на
нее глазами:
— Я желаю знать, что они из себя представляют — эти ваши
замечательные проекты. Меня просто-напросто выкрали. И вдобавок я оказался
виновен в краже двадцати тысяч долларов. Он чувствовал, что кровь
приливает к его щекам.
— Вот видите? — возмущенно крикнула Бетти Стайну и Эдмондсу. Те
растерянно глядели на Трейси.
— Виноват. Ты права, — сказал девушке Эдмондс, круто развернулся и
вышел.
Стайн опять засуетился, засопел. Он попытался пощупать пульс у
Трейси, но тот выдернул руку:
— Я хочу знать, в чем дело, черт побори!
— Позже, позже, — попытался ублажить его Стайн.
— Послушайте, Трейси, — вмешалась девушка. — Вы среди друзей. Дайте
нам возможность действовать по-своему, и скоро вы получите ответ на все
ваши вопросы. — И добавила тоном заботливой няни: — Завтра я, пожалуй,
возьму вас с собой в поездку к Гибралтару и вдоль Солнечного Берега.
Утром Трейси Когсуэлл впервые завтракал вместе с ними в небольшой
комнате, которую он окрестил про себя «утренней трапезной». Чем ближе он
знакомился с домом, тем сильнее впечатляло его сочетание великолепия с
продуманной рациональностью. Впрочем, «впечатляло» — не то слово.
Биография Когсуэлла даже в перспективе не сулила ему доступа к подобной
жизни, да он к ней и не стремился. «Движение» и его идеи — в них была вся
жизнь Трейси Когсуэлла. Пища, одежда и кров были чем-то вторичным,
необходимым лишь для поддержания работоспособности. Роскошь? — он мало ее
видел на своем веку, а жаждал и того меньше.
Он ожидал, что подавать на стол будет марокканская прислуга, может
быть, даже французская или испанская. Но, похоже, его пребывание здесь
хранилось в глубокой тайне — их обслуживала Бетти, носившая тарелки и
блюда из кухни.
Еда, надо признать, была просто неземная. Интересно, подумал он
вдруг, это она сама готовила, или нет? Нет, конечно, нет. Бетти Стайн
слишком хорошо смотрелась, чтобы обладать еще и полезными качествами
впридачу. Разговор за столом был какой-то беспорядочный — по-видимому, не
без умысла. Однако в глазах Джо Эдмондса поблескивали веселые искорки.
Ближе к концу завтрака Стайн спросил:
— Как вы себя чувствуете, мистер Когсуэлл? Что вы думаете о небольшой
прогулке, которую предлагала Бетти?
— Почему бы и нет.
Чем больше информации он получит о своем окружении, тем лучше будет
подготовлен к побегу, если до этого дойдет.
Он самостоятельно добрел до гаража, хотя Стайн всю дорогу озабоченно
суетился рядом.
Когсуэлла усадили на переднем сиденье транспортного средства, которое
с виду почти ничем не отличалось от автомобиля — разве что отсутствием
колес, Бетти заняла место водителя.
Отличие от автомобиля обнаружилось после того, как они выкатили из
гаража, проскользили несколько метров и плавно взлетели, несмотря на
отсутствие крыльев, винтов, реактивных сопел или еще каких-либо атрибутов
летательного аппарата.
— Что случилось? — Бетти заметила озадаченную физиономию Когсуэлла.
— Я не ожидал такого прогресса за столь короткое время. В наши дни
для полета требовались крылья.
По всем повадкам Бетти чувствовалось, что она опытный водитель — или,
точнее, пилот.
— Я не очень сильна в датах, — сказала она, — но мне казалось, что в
ваше время уже появились устройства типа автомобилей и катеров на
воздушной подушке.
Когсуэлл разглядывал пейзаж, расстилавшийся под ними. Танжер сильно
изменился. Видимо, его превратили в курортную зону для богатой верхушки.
Исчезла Касба с ее марокканскими трущобами. Исчезла базарная площадь,
когда-то кишевшая тысячами нищих арабов и берберов.
Когсуэлл сердито фыркнул. Надо полагать, европейские и американские
богачи успели оценить климатические и живописные достоинства северного
Марокко и взяли его на мушку. Они-то, наверное, и вытеснили отсюда
туземную голытьбу, рядом с которой немногочисленная состоятельная публика