Холмс сразу взял быка за рога.
— Альфред, — сказал он, — мне нужны еще трое или четверо ребят для одного дела.
Юнец, подбоченясь, разглядывал сыщика; глаза его сверкали. Услышав слова Холмса, он притронулся к своей кепке:
— Слушаюсь, сэр. Прямо сейчас, сэр?
— Прямо сейчас, Альфред. Беги.
— Минутку! — вскричал я, решив, что наступил подходящий момент. Я повернулся к товарищу моих преклонных лет.
— Как по?вашему, Холмс, кто этот сорванец?
Сыщик посмотрел на меня с таким видом, будто вовсе не он, а я выжил из ума.
— Его зовут Альфред. Вы, мой добрый доктор, должны помнить его дедушку, который так часто помогал нам в былые дни. Мы познакомились с Альфредом во время моих утренних прогулок по городу.
Я закрыл глаза и принялся считать до ста. Пока я считал, юнец исчез; только прогрохотали по лестнице башмаки.
— Как продвигается расследование? — спросил я брюзгливо. — Нашли вы человечков с Марса?
Холмс устало опустился в кресло. Как видно, начал все?таки сказываться возраст. Он пожевал губами, услышав мой вопрос; его тонкие брови поползли вверх.
— С чего вы взяли, будто они с Марса, доктор?
Его замечание обезоружило меня.
— Я всего лишь пошутил.
— А, — он пробормотал что?то неразборчивое и закрыл глаза; я подумал, что утренние события довели его до изнеможения.
Потому, подавив любопытство, я тоже сел в кресло и взял в руки медицинский журнал, который читал накануне.
Холмс, однако, не спал. Не открывая глаз, он обратился ко мне язвительным тоном, к которому я, надо сказать, успел за последние годы привыкнуть:
— Доктор, вы можете себе представить, как чертовски трудно разыскать инопланетянина в Британском музее? Можете?
— Думаю, что могу, — отозвался я, горя желанием узнать, чего Холмсу удалось добиться, но продолжая сердиться на него из?за казуса с Альфредом.
— Мне помог случай, — проговорил Холмс. — Его выдала одна?единственная промашка.
— Промашка? — переспросил я.
Он открыл глаза.
— Техника, доктор. Техника! Он не мог удержаться, чтобы не воспользоваться своей техникой.
Снова закрыв глаза, Холмс хихикнул. Сказать по правде, меня взяла досада.
— Боюсь, что не совсем понимаю, — заметил я сухо.
На этот раз Холмс не соизволил открыть глаза.
— Элементарно, Уотсон. Предположим, наш пришелец хочет сфотографировать показавшиеся ему наиболее интересными книги и рукописи в библиотеке Британского музея. Земным фотокамерам требуется сильный свет. Поэтому у него наверняка возникнет искушение воспользоваться собственной камерой или что у него там есть, способной снимать при крайне слабом, с нашей точки зрения, свете.
— Боже мой! — воскликнул я. — Так вот зачем вам понадобился мой экспонометр!
Холмс хохотнул, а потом с чрезвычайно самодовольным видом кивнул головой:
— Доктор, в библиотеку ежедневно наведывается… гм… одна личность. Если верить самым свежим работам по фотографии, какие я только сумел отыскать, в настоящее время нигде на Земле не изготавливаются линзы и пленки, чувствительные к столь слабому свету, при котором эта личность работает. Ваш экспонометр показал отсутствие надлежащего освещения.
Прежде чем я успел собраться с мыслями, на лестнице раздался топот ног и послышались негодующие возгласы нашей квартирной хозяйки. Дверь распахнулась. В комнату влетел Альфред в сопровождении троих ухмыляющихся оборванцев.
— Как договаривались, сэр, — сказал Альфред, закрыв дверь и подойдя к моему другу. Оборванцы следовали за ним по пятам.
— Вижу, вижу, — проговорил сыщик. — Молодцом, Альфред. Как быстро ты обернулся!
Порывшись в кармане, Холмс вынул четыре флорина.
— Молодцом, Альфред. Как быстро ты обернулся!
Порывшись в кармане, Холмс вынул четыре флорина.
— Таким легким на ногу ребятам, как вы, не составит труда заработать эти деньги, — он хихикнул, будто отпустил невесть какую остроту. — Я хочу, чтобы вы проводили одного весьма ловкого господина от Британского музея до его дома.
Слезящиеся глаза Холмса засверкали. Он хохотнул.
— Я уверен, задача вам по плечу. Ну кому, будь он хоть трижды осторожен, придет в голову обращать внимание на играющих на улице мальчишек?
Он снова хихикнул. Мне показалось, он утерял мысль. Однако сыщик сказал:
— Пойдемте со мной к Британскому музею и выберем местечко поукромнее недалеко от входа.
— Полагаю, — сказал я, пожалуй, с легкой завистью, — моя помощь вам не требуется?
Должен признать, что, заразившись общим настроением, я ощутил себя старой боевой лошадью.
— В другой раз, доктор, в другой раз, — отозвался Холмс. — Боюсь, ваши подагрические суставы не позволят вам присоединиться к нам.
Последние слова он произнес уже на пороге; дальше я ничего не сумел разобрать; правда, мне послышалось, что Холмс упомянул про йогурт.
Я раздраженно поглядел им вслед, но никто из них не обернулся. Башмаки мальчишек прогрохотали по лестнице.
Дня три никаких разговоров о деле не заходило, а потом случилось событие, которое подтолкнуло его ход и приблизило завершение, если мне позволено будет употребить это слово.
Как- то вечером мы по обыкновению расположились у камина: я читал, а мой друг вертел в руках свой револьвер. В былые годы он обращался с ним с замечательной ловкостью, но теперь стоило Холмсу взять оружие в руки, как я невольно вздрагивал. Откровенно говоря, я со дня на день собирался выкинуть все обоймы.