«И кто может их винить? На каждого уже сейчас приходится по десять гурков».
Здесь, наверху, на ветру, не рокотали барабаны, не звучали приказы, не было поспешных приготовлений. Здесь стояла тишина.
— Пришли, значит, — проговорил Никомо Коска, с широкой улыбкой глядя на открывающееся перед ним зрелище. Он один не выказывал никакого страха.
«У него либо очень крепкие нервы, либо очень слабое воображение. Такое впечатление, что ему все равно — бездельничать в притоне или ожидать смерти».
Коска поставил одну ногу на парапет, в его руке болталась полупустая бутылка. На бой наемник оделся почти так же, как на пьянку: те же расползающиеся сапоги, те же протертые штаны. Единственной уступкой, которую он сделал для поля брани, была черная кираса, спереди и сзади украшенная травленым золотым орнаментом. Кираса тоже знавала лучшие дни — эмаль облезла, заклепки покрылись ржавчиной.
«Однако когда-то это было настоящее произведение искусства».
— Отличные у вас доспехи, как я погляжу.
— Какие? А, это… — Коска глянул на свою кирасу. — Ну, возможно, в свое время так и было, но за годы они сильно поизносились. Слишком часто мокли под дождем. Это дар великой герцогини Сефелины Осприйской в награду за победу над армией Сипани в пятимесячной войне. Был преподнесен вкупе с заверениями в вечной дружбе.
— Хорошо, когда у тебя есть друзья.
— Да не особенно. В ту же самую ночь она подослала ко мне убийц. Мои победы сделали меня слишком популярным среди ее подданных. Сефелина побоялась, что я попытаюсь захватить власть. Мне подсыпали яд в вино. — Коска надолго приложился к бутылке. — Моя любовница погибла, а мне пришлось бежать, не взяв с собой почти ничего, кроме этой чертовой кирасы, и наниматься на работу к принцу Сипани. Старый негодяй платил мне вдвое меньше, но я смог повести его армию против герцогини и увидеть, как отравили ее саму. — Он нахмурился. — Лицо у нее стало голубым. Ярко-голубым, представляете?.. Никогда не стремитесь к особой популярности, мой вам совет.
Глокта хмыкнул.
— Чрезмерная популярность едва ли является самой насущной из моих забот.
Виссбрук громко откашлялся, недовольный тем, что на него не обращают внимания. Он указал на бесконечные ряды войск, марширующие вдоль перешейка:
— Наставник, гурки приближаются.
«Правда? А я и не заметил!»
— Даете ли вы мне разрешение затопить ров?
«Ах да, ну как же, это миг твоей славы».
— Хорошо, начинайте.
С чрезвычайно важным видом Виссбрук прошагал к парапету. Он медленно поднял руку и театральным жестом рубанул ею по воздуху. Где-то внизу, вне поля зрения, щелкнули бичи, и десятки мулов налегли на веревки. До верха стены донесся жалобный визг дерева под большим давлением, затем скрип и треск, когда подались заплоты, и, наконец, грозный грохот — огромная масса соленой воды прорвалась с обоих концов и хлынула в глубокий ров, взбивая белую пену. Два потока встретились прямо под ними, взметнув сверкающий фонтан до самых зубцов стены и даже выше. Еще минута — и эта новоявленная полоска моря успокоилась. Ров стал проливом, город превратился в остров.
— Ров затоплен! — провозгласил генерал Виссбрук.
— Да, действительно, — отозвался Глокта. — Мои поздравления.
«Будем надеяться, что среди гурков нет хороших пловцов. Из кого выбрать, у них определенно хватает».
Посреди топочущей массы солдат покачивались пять высоких шестов с поблескивающими на них гуркскими эмблемами из чистого золота.
«В память о битвах, в которых они сражались и победили».
Штандарты пяти легионов, сверкающие на безжалостном солнце.
«Пять легионов. В точности как говорил старик. Тогда, значит, надо ждать кораблей?»
Глокта повернул голову и посмотрел на Нижний город. Длинные причалы вдавались в залив, словно иглы дикобраза. Там все еще было много кораблей.
«Эти корабли подвозят нам припасы и вывозят последних слабонервных купцов».
С той стороны стен не было. Там вообще почти не было оборонительных укреплений.
«Мы и не думали, что они могут понадобиться. Союз всегда властвовал над морями. Но если корабли все же придут…»
— У нас еще остались запасы дерева и камня?
Генерал энергично закивал — воплощенное рвение.
«Похоже, он наконец-то приспособился к изменениям в порядке командования».
— Запасов у нас в избытке, наставник, в точности как предписывали ваши распоряжения.
— Я хочу, чтобы вы построили стену позади доков, вдоль береговой линии. Как можно прочнее, как можно выше — и как можно быстрее. Наши укрепления с той стороны очень слабы. Рано или поздно гурки могут проверить их на прочность.
Генерал, нахмурившись, взглянул на огромное скопище солдат, кишащих по всему полуострову, потом перевел взгляд вниз, на тихие доки, и обратно.
— Но ведь угроза со стороны суши несколько более… актуальна? Гурки — плохие моряки, и в любом случае у них нет ничего, что можно назвать флотом…
— Мир меняется, генерал. Мир меняется.
— О, разумеется. — Виссбрук повернулся, чтобы переговорить со своими адъютантами.
Глокта проковылял вверх и встал возле парапета рядом с Коской.
— Сколько здесь гурков, на ваш взгляд?
Стириец поскреб облезающую сыпь на шее.
— Я насчитал пять штандартов. Значит, пять императорских легионов, и еще куча народу кроме них — разведчики, саперы, нерегулярные войска с дальнего Юга. Вы спрашиваете, сколько их здесь… — Коска прищурился на солнце, беззвучно двигая губами, словно производил в голове сложнейшие вычисления. — До хрена!