— Я следил за гурками на протяжении многих лет. Такова порученная мне задача. Наказание за ту роль, которую я сыграл в расколе моего ордена.
— Твоего ордена?
— Ордена магов. Я четвертый из двенадцати учеников Иувина.
«Маг. Я мог бы догадаться. Такой же маг, как старый лысый смутьян Байяз, а от него я не дождался ничего, кроме беспокойства. Словно мало мне забот с политикой и предательствами! Теперь добавились сказки и суеверия.
Но я, кажется, все-таки переживу эту ночь».
— Так ты, значит, маг? Вот как. Прошу прощения, если я не буду изображать восторг. Все мои дела с твоим орденом оказывались в лучшем случае пустой тратой времени.
— Тогда, возможно, мне удастся исправить твое мнение о нас. Я принес тебе кое-какие сведения.
— Бесплатно?
— На этот раз — да. Гурки перемещают силы. Пять их золотых штандартов собираются проникнуть на полуостров сегодня ночью под прикрытием грозы. Двадцать тысяч копий и большие осадные машины. Еще пять штандартов ждут за холмами, но и это не все. Дороги от Шаффы до Уль-Хатифа, от Уль-Хатифа до Далеппы и от Далеппы до моря сплошь забиты солдатами. Император собирает свои силы. Весь Юг зашевелился. Рекруты из Кадира и Давы, дикие наездники из Яштавита, свирепые дикари из джунглей Шамира, где мужчины и женщины сражаются бок о бок, — все направляются к северу. Идут сюда, чтобы сражаться за императора.
— Такая сила, и все лишь для того, чтобы захватить Дагоску?
— Больше того — император выстроил флот. Сотню больших кораблей.
— Гурки не моряки. Над морями властвует Союз.
— Мир меняется, и ты либо изменишься вместе с ним, либо будешь сметен с лица земли. Эта война не будет похожа на предыдущую. Кхалюль посылает своих собственных солдат, армию, которую готовил много лет. Ворота великого храма-крепости Саркант — там, высоко в бесплодных горах — открылись. Я видел это. Выступает сам Мамун, трижды благословенный и трижды проклятый, плод пустыни, первый ученик Кхалюля. Они вместе нарушили второй закон, вместе поедали человеческую плоть. За ним идет Тысяча Слов — все едоки, ученики Кхалюля, взращенные для битв, выкормленные за эти долгие годы, адепты боевых дисциплин и высокого искусства. Такая опасность не вставала над миром с древних времен, когда Иувин боролся с Канедиасом. Или с тех пор, когда Гластрод прикоснулся к другой стороне, чтобы открыть ворота в нижний мир.
«И так далее, и тому подобное. Жаль. Вначале он показался мне на удивление здравомыслящим для мага».
— Ты хотел дать мне сведения? Тогда оставь свои сказки и скажи, что случилось с Давустом.
— Здесь был едок. Я чую его запах. Обитатель теней, чья единственная цель — уничтожать тех, кто противостоит пророку.
«И меня в первую очередь?»
— Твой предшественник не покидал этих покоев. Едок забрал его, чтобы обезопасить изменника, работающего внутри города.
«Вот! Теперь мы говорим на моем языке».
— Кто этот изменник? — Голос Глокты звучал нетерпеливо, пронзительно и резко даже для его собственного уха.
— Я не прорицатель, калека, и даже если бы я мог дать тебе ответ, разве ты бы мне поверил? Каждый должен учиться со своей скоростью.
— Ба! — раздраженно воскликнул Глокта. — Ты прямо как Байяз. Вы говорите, говорите, говорите, и в конце концов оказывается, что вы не сказали ничего! Едоки? Все это чушь, старые басни!
— Басни? Разве Байяз не брал тебя с собой в Дом Делателя?
Глокта сглотнул, крепко вцепившись дрожащей рукой во влажный камень подоконника.
— Ты все еще не веришь мне? Ты медленно учишься, калека. Разве я не видел, как стекаются к Сарканту рабы из всех стран, завоеванных гурками? Разве я не видел, как их бесчисленные колонны загоняют в горы? Все для того, чтобы кормить Кхалюля и его учеников, чтобы все больше и больше увеличивать их могущество! Преступление против Бога! Нарушение второго закона, начертанного огненными буквами рукой самого Эуса! Ты не веришь мне, и, возможно, с твоей стороны мудро не верить мне. Но с первым светом ты увидишь, что гурки здесь. Ты насчитаешь пять штандартов и поймешь, что я сказал правду.
Ты насчитаешь пять штандартов и поймешь, что я сказал правду.
— Кто предатель? — прошипел Глокта. — Ответь, негодяй, хватит загадок!
Тишина. Шум дождя, журчание воды, шелест ветра в занавесях возле окна. Разряд молнии осветил каждый уголок в комнате. Ковер был пуст. Юлвей исчез.
Воинство гурков медленно продвигалось вперед пятью огромными колоннами — две впереди, три с тыла, — перекрывая весь перешеек от моря до моря. Они двигались согласованно, не нарушая четкого строя, под гулкое буханье огромных барабанов, шеренга за шеренгой, и звук их одновременно опускающихся сапог был подобен далекому грому в прошедшую ночь. Солнце уже успело слизать все следы прошедшего дождя и теперь сверкало зеркальным блеском на тысячах шлемов, тысячах щитов, тысячах мечей, на сияющих наконечниках стрел и панцирях. Целый лес блестящих копий неуклонно продвигался вперед — безжалостный, неутомимый, неодолимый прилив людского моря.
Солдаты Союза были расставлены цепочкой по верху городской стены. Они сидели на корточках за парапетом, сжимая свои арбалеты и нервно поглядывая на надвигающееся войско. Глокта чувствовал их страх.