«Прохладное осеннее утро в восхитительной Дагоске».
Солнце атаковало сверху, а соленый ветер тем временем набрасывался прямым курсом. Он прилетал с пустынных просторов моря и беспрепятственно несся над полуостровом, горячий и полный удушающей пыли; ударялся в городские стены и драил соленым песком все, что попадалось на пути. Он стегал потную кожу Глокты, иссушал губы, терзал глаза, заставляя проливать жгучие слезы.
Он стегал потную кожу Глокты, иссушал губы, терзал глаза, заставляя проливать жгучие слезы.
«Кажется, даже погода хочет избавиться от меня».
Практик Витари шла по парапету сбоку от него, раскинув руки в стороны, как цирковой акробат на канате. Глокта снизу хмуро поглядывал на нее — высокую черную фигуру на фоне сверкающего неба.
«Она вполне могла бы просто идти внизу и не устраивать представления. Но так, по крайней мере, есть надежда, что она свалится».
Городская стена была не меньше двадцати шагов в высоту. Глокта позволил себе едва заметную улыбку, представив себе, как любимица архилектора споткнется, поскользнется и полетит вниз со стены, хватая руками пустоту.
«Издаст ли она отчаянный крик, когда будет падать навстречу смерти?»
Однако она не падала.
«Стерва. Конечно же, сочиняет очередное донесение архилектору: «Калека по-прежнему барахтается, словно выброшенная на берег рыба. Он до сих пор не обнаружил ни малейшего следа Давуста или предполагаемого предателя и, видимо, не обнаружит, пока не допросит половину города. Единственный, кого он пока что арестовал, это человек из его собственной инквизиции…»»
Глокта заслонил глаза рукой, щурясь на ослепительном солнце. Перед ним лежал скалистый перешеек, соединявший Дагоску с материком: не более нескольких сотен шагов в ширину в самом узком месте. По обе стороны сверкало море. Дорога от городских ворот тянулась коричневой лентой через желтый низкорослый кустарник, пересекая местность в южном направлении, вплоть до высохших холмов на материке. Несколько морских птиц, пронзительно крича, с унылым видом кружили над дорогой, но других признаков жизни не было видно.
— Не могли бы вы одолжить мне вашу подзорную трубу, генерал?
Виссбрук раздвинул трубу и неохотно сунул ее в протянутую руку Глокты.
«Он явно считает, что у него полно более интересных дел, чем устраивать мне экскурсию по оборонительным укреплениям».
Генерал задыхался в своем безупречном мундире, его пухлое лицо блестело от пота.
«Прикладывает все усилия, чтобы сохранить профессиональную выправку. Выправка — едва ли не единственное, что есть профессионального у этого идиота. Однако, как выразился архилектор, мы должны работать с теми орудиями, которые у нас есть».
Глокта поднес медную трубку к глазу.
Гурки соорудили у подножия холмов частокол. Высокая изгородь из деревянных кольев отрезала Дагоску от материка. По другую ее сторону виднелась россыпь палаток, над кухонными кострами здесь и там поднимались тонкие струйки дыма. Глокта едва различал двигавшиеся там крошечные фигурки и отблески солнца на полированном металле.
«Оружие и доспехи. Того и другого предостаточно». — Раньше с материка приходили караваны, — пробормотал Виссбрук. — В прошлом году — по сотне каждый день. Потом начали прибывать солдаты императора, и торговцев стало меньше. Ограждение закончили пару месяцев назад, и после этого с той стороны не появилось ничего, даже ни одного осла. Теперь приходится все завозить морем.
Глокта обвел взглядом частокол и лагерь позади него, простирающийся от моря до моря.
«Что это, простое поигрывание мускулами, демонстрация силы? Или все совершенно серьезно? Гурки любят устраивать спектакли, но и против хорошей драки ничего не имеют — именно так они завоевали весь Юг, не считая нескольких клочков земли».
Он опустил подзорную трубу.
— Сколько там гурков, как вы думаете?
Виссбрук пожал плечами.
— Невозможно сказать. Я бы предположил, что, самое малое, пять тысяч, но может быть и гораздо больше — вон там, за холмами. Мы не имеем возможности это выяснить.
«Пять тысяч. Самое малое. Если спектакль, то весьма впечатляющий».
— А сколько людей у нас?
Виссбрук помедлил.
«Пять тысяч. Самое малое. Если спектакль, то весьма впечатляющий».
— А сколько людей у нас?
Виссбрук помедлил.
— Под моим командованием находится около шестисот солдат Союза.
«Около шестисот? Около? Ах ты безмозглый болван! Когда я служил в армии, я поименно знал всех людей в своем подразделении, а также кто для каких задач наиболее пригоден!»
— Шестьсот? И это все?
— В городе есть наемники, но им нельзя доверять, они сами могут стать источником неприятностей. По моему мнению, они более чем бесполезны.
«Мне нужны цифры, а не твое мнение!»
— Сколько наемников?
— Сейчас, наверное, около тысячи; может быть, больше.
— Кто их предводитель?
— Один стириец — Коска, так он себя называет.
— Никомо Коска? — Витари глядела на них сверху, с парапета, приподняв ярко-рыжую бровь.
— Вы его знаете?
— Можно сказать и так. Я думала, он мертв, но, похоже, в мире нет справедливости.
«В этом она права».
Глокта повернулся к Виссбруку.
— Этот Коска отчитывается перед вами?
— Не совсем. Ему платят торговцы пряностями, так что он отчитывается перед магистром Эйдер. Предполагается, что он должен подчиняться моим приказам…