— Боюсь, мне нечего поставить, — проворчал Вест.
Каспа улыбнулся.
— Не волнуйтесь, полковник, мы больше не играем на деньги. Без Луфара, который обдирал бы нас как липку, дело не стоит того.
— Он так и не появился?
— Нет, его сняли с корабля. За ним послал Хофф. С тех пор мы больше ничего не слышали.
— Высокопоставленные друзья, — кисло проговорил Бринт. — Небось получил какое-то несложное задание и разгуливает сейчас по Адуе, вольничает с женщинами, пока мы тут отмораживаем себе зады.
— Ну, если откровенно, — вставил Челенгорм, — с женщинами он вольничал и тогда, когда мы были рядом.
Вест нахмурился. К несчастью, это была чистая правда. Каспа сгреб со стола свои карты.
— Так что мы теперь играем на интерес.
— Больше-то здесь все равно ничего интересного не происходит, — язвительно заметил Бринт.
Остальные разразились хохотом, у Каспы по бороде потекло вино. Вест приподнял брови. Очевидно, они были пьяны, и чем скорее он к ним присоединится, тем лучше. Он опрокинул еще стакан и потянулся за бутылкой.
— Ладно, вот что я вам скажу. — Челенгорм тасовал карты дрожащими пальцами. — Я чертовски рад, что мне не придется сообщать о вашей гибели вашей сестре. Я неделями не спал, все думал, как мне это сделать, и до сих пор ничего путного не придумал.
— У тебя в голове сроду не водилось ничего путного, — вставил Бринт, и двое других снова захлебнулись от смеха.
Даже Вест на этот раз сумел выдавить на лицо улыбку, но она продержалась недолго.
— Расскажите про сражение, — попросил Челенгорм.
Вест уставился в свой стакан.
— Это было ужасно. Северяне устроили Ладиславу ловушку, он угодил прямиком в нее и бездарно потерял всю кавалерию.
Северяне устроили Ладиславу ловушку, он угодил прямиком в нее и бездарно потерял всю кавалерию. Потом внезапно поднялся туман, да такой, что было не разглядеть собственную руку. Их конница обрушилась на нас прежде, чем мы поняли, что происходит. Потом я, видимо, получил удар по голове. Когда я очнулся, я лежал в грязи на спине, а на меня надвигался северянин. Вот с этим. — Он вытащил из-за пояса тяжелый меч и положил его поперек стола.
Три офицера смотрели на него, как завороженные.
— Кровь и ад, — пробормотал Каспа.
Бринт широко раскрыл глаза.
— И как вы с ним справились?
— Не я. Та девушка, о которой я вам говорил…
— Что?
— Она выбила ему мозги кувалдой. Спасла мне жизнь.
— Кровь и ад, — повторил Каспа.
— Фью! — Бринт тяжело откинулся на спинку стула. — Вот это, похоже, настоящая женщина!
Вест опять хмуро уставился на стакан в своей руке.
— Да, это верно. — Он вспомнил, как Катиль спала рядом с ним, ее дыхание на своей щеке. Настоящая женщина. — Абсолютно верно.
Он осушил стакан и встал, засовывая меч северянина обратно за пояс.
— Вы уходите? — спросил Бринт.
— Есть еще кое-что, о чем мне нужно позаботиться.
Челенгорм встал вместе с ним.
— Я должен поблагодарить вас, полковник. За то, что послали меня с этим письмом. Похоже, вы были правы — я там ничего не смог бы изменить.
— Да. — Вест тяжело вздохнул. — Там никто ничего не смог бы изменить.
Ночь была тихой и морозной, сапоги Веста скользили и чавкали в подмерзшей грязи. Повсюду горели костры, вокруг них в темноте кучками сидели люди, закутавшись во все одежды, какие у них только были. Дыхание курилось паром над их головами, осунувшиеся лица освещало неровное желтое пламя. Один костер на вершине холма над лагерем горел ярче остальных, и Вест направлялся к нему, спотыкаясь после выпитого. Рядом с костром он увидел две темные фигуры, постепенно прояснявшиеся по мере того, как он подходил.
Черный Доу курил трубку, и дым чагти клубами вылетал из его рта, оскаленного в свирепой усмешке. Между его скрещенными ногами была зажата открытая бутылка, и еще несколько пустых валялось в снегу неподалеку. Справа, в темноте, кто-то пел на северном наречии. Голос сильный и низкий, а слуха никакого.
— Он рассек его до пя-а-ат!.. Нет… До пя-а-а-ат!.. До… погоди-ка…
— У вас все нормально? — спросил Вест, протягивая руки в перчатках к потрескивающим языкам пламени.
Тридуба радостно улыбнулся ему, слегка покачиваясь. Вест подумал, что в первый раз он видит старого воина улыбающимся. Тридуба ткнул большим пальцем в сторону склона:
— Тул пошел отлить. И попеть. А я надрался в говно! — Он медленно завалился на спину и с хрустом погрузился в снег, широко раскинув руки и ноги. — А еще накурился. Я насосался! Эх, мать, да я булькаю, как болота Кринны! Доу, где мы?
Доу разинул рот и прищурился, глядя поверх пламени, словно рассматривал что-то вдали.
— В долбаной заднице, — наконец ответил он, взмахнув трубкой. Он захихикал и дернул Тридубу за носок сапога. — Где еще мы можем быть? Хочешь затянуться, Свирепый? — Он протянул трубку Весту.
— Давай.
Вест пососал чубук и ощутил, как дым входит в легкие. Закашлялся, выпустив облако бурого пара в морозный воздух, и затянулся снова.
— Ну-ка, дай ее сюда, — сказал Тридуба, снова садясь и выхватывая трубку у него из рук.
Из темноты выплыл зычный раскатистый голос Тула, который безбожно фальшивил:
— Он взмахнул секирой, словно… как там? Он взмахнул секирой, словно… дерьмо.