— Понимаю! — прошипел Захарус, еще сильнее выпучив усеянные красными прожилками глаза. — Ну а если ты найдешь то, что ищешь, что потом? Неужели ты полагаешь, что сможешь его контролировать? Неужели ты смеешь думать, что тебе по силам то, чего не сумели Гластрод, Канедиас и сам Иувин?
— Их ошибки сделали меня мудрее.
— Едва ли! Ты накажешь одно преступление, совершив еще более тяжкое!
Тонкие губы и ввалившиеся щеки Байяза обрисовались еще резче. Ни печали, ни страха — только гнев, огромный гнев.
— Не я затеял эту войну, брат мой! Кто нарушил второй закон? Кто во имя своего тщеславия обратил в рабство половину Юга?
— Мы все сыграли свою роль, и ты больше остальных. Странно, почему я помню то, что ты предпочитаешь забыть. Как ты постоянно ссорился с Кхалюлем. Как Иувин решил отделить тебя от остальных. Как ты разыскал Делателя и убедил его открыть тебе свои тайны. — Захарус засмеялся хрипло и отрывисто, а птицы закаркали и загоготали вместе с ним, — Осмелюсь предположить, что он не собирался при этом отдавать тебе свою дочь. Не так ли, Байяз? Ты помнишь дочь Делателя? Толомею? В твоей памяти есть место для нее?
Глаза Байяза холодно блеснули.
— Возможно, вина действительно лежит на мне, — прошептал он. — Тогда и решение должно быть моим…
— Ты думаешь, Эус провозгласил первый закон из прихоти? Думаешь, Иувин поместил эту вещь на самом краю мира, потому что она безопасна? Это… это зло!
— Зло? — презрительно фыркнул Байяз. — Слово для детей. Его используют невежды, когда говорят о тех, кто с ними не согласен. Я думал, мы переросли это много веков назад.
— Но риск…
— Я решил. — В голосе Байяза звучал металл, и он был ост заточен. — Я обдумывал это многие годы. Ты сказал все, что хотел сказать, Захарус, но ты не предложил мне иного выбора. Попробуй остановить меня или уйди с дороги.
— Значит, ничего не изменилось…
Старик повернулся, поглядел на Ферро, и одновременно к ней обернулись черные глаза всех его птиц.
— А что скажешь ты, дьяволова кровь? Ты знаешь, к чему тебе нужно будет прикоснуться по его воле? Понимаешь, что тебе придется нести? Имеешь ли ты хотя бы малейшее представление о том, как это опасно?
Маленькая птичка спрыгнула с его плеча и принялась порхать вокруг головы Ферро.
— Лучше беги отсюда, беги не останавливаясь! Лучше бы вам всем бежать!
Губы Ферро изогнулись. Она сбила на землю мелькавшую в воздухе птицу, та рухнула и запрыгала, чирикая, между трупов. Остальные возмущенно загалдели, зашипели, защелкали клювами, но Ферро даже не глянула на них.
— Ты не знаешь меня, глупый старый розовый с грязной бородой. Не притворяйся, будто понимаешь меня или знаешь, что мне известно и что мне было предложено. С какой стати я должна поверить одному старому лгуну против другого? Забирай своих птиц и держись подальше от чужих дел, и тогда мы не поссоримся. Все остальное — пустые слова.
Захарус остолбенел и заморгал вместе со своими птицами. Затем нахмурился, открыл рот, но так ничего и не сказал, а Ферро тем временем запрыгнула в седло и дернула поводья, разворачивая лошадь к западу. Она слышала, как остальные последовали за ней: застучали копыта, Ки щелкнул вожжами в своей повозке. Потом раздался голос Байяза.
— Слушай птиц небесных, зверей земных и рыб речных. Вскоре ты услышишь, что с Кхалюлем покончено, что едоки обращены в прах, а ошибки прошлого погребены, как это следовало сделать давным-давно!
— Хорошо, если так. Но боюсь, новости будут печальными.
Ферро взглянула через плечо и увидела, что двое стариков скрестили взгляды напоследок.
— Ошибки прошлого не так-то легко похоронить… Я от всей души надеюсь, что твоя затея провалится.
— Оглянись вокруг, старый друг! — Первый из магов улыбнулся, взбираясь в седло. — Ни одна из твоих надежд не осуществилась.
И они в молчании поехали прочь от россыпи трупов, мимо разбитой колонны сотой мили, вглубь мертвой земли.
— Ни одна из твоих надежд не осуществилась.
И они в молчании поехали прочь от россыпи трупов, мимо разбитой колонны сотой мили, вглубь мертвой земли. К развалинам прошлого. К Аулкусу.
Под темнеющим небом.
Вопрос времени
«Архилектору Сульту, главе инквизиции его величества.
Ваше преосвященство! Уже шесть недель мы отбиваем атаки гурков. Каждое утро, превозмогая наш убийственный обстрел, они пытаются завалить ров землей и камнями, и каждую ночь мы спускаем людей со стен, чтобы заново его откопать. Несмотря на все наши усилия, им все же удалось засыпать канал в двух местах. Теперь ежедневно неприятельские солдаты пытаются приставить к нашим стенам осадные лестницы, иногда им удается даже взобраться наверх, но лишь для того, чтобы встретить жестокий отпор.
Тем временем обстрел из катапульт продолжается, и несколько участков стены уже опасно ослаблены. Их укрепили, но не исключено, что в скором времени гуркам удастся проделать значительную брешь. С внутренней стороны возведены баррикады, чтобы сдержать врагов, если они прорвутся в Нижний город. Наши укрепления держатся на пределе возможностей, но уверяю вас, ни один человек не думает о капитуляции. Мы будем сражаться.
Как всегда, ваше преосвященство, служу и повинуюсь.