Он воткнул свой посох в землю, и в тот же миг большая черная птица сорвалась с его плеча и вцепилась когтями в рукоятку, хлопая крыльями, пока не уселась как следует. Ферро предусмотрительно отступила на шаг, положив руку на рукоять ножа, — она не собиралась позволять этим тварям гадить ей на голову.
— Захарус, — отвечал Байяз, с трудом слезая с седла. Ферро показалось, что он произнес это имя без особенной радости. — Вид у тебя вполне здоровый, брат мой.
— Вид у меня усталый. Усталый, грязный и безумный, ибо таков я и есть… Тебя трудно найти, Байяз. Я обыскивал всю равнину вдоль и поперек.
— Мы старались держаться подальше от посторонних глаз. Сообщники Кхалюля также разыскивают нас. — Взгляд Байяза переметнулся к побоищу. — Это твоя работа?
— Моего подопечного, молодого Голтуса. Он отважный как лев, поверь мне! Из него вышел император, достойный великих королей древности! Он захватил в плен своего главного соперника, собственного брата Скарио, и проявил к нему милосердие. — Захарус хмыкнул. — Я советовал поступить иначе, но молодые все делают по-своему. Здесь ты видишь остатки людей Скарио — тех, кто не захотел сдаваться. — Захарус небрежно взмахнул рукой, указывая на трупы, и птицы на его плечах взмахнули крыльями одновременно с ним.
— Очевидно, его милосердие имеет пределы, — заметил Байяз.
— Они не могли бежать в мертвые земли, поэтому приняли бой и полегли здесь, в тени колонны сотой мили. Голтус отобрал у них знамя Третьего легиона, то самое, под которым некогда выезжал на битву сам Столикус. Реликвия, оставшаяся с древних времен! Совсем как мы с тобой, брат мой.
На Байяза это явно не произвело впечатления.
— Старая тряпка, и ничего больше. Не очень-то она помогла этим парням. Поеденный молью обрывок не поможет тебе стать Столикусом.
— Возможно, ты прав. По правде говоря, знамя сильно выцвело. А драгоценные камни с полотна давно вырваны и распроданы, чтобы купить оружие.
— В наши дни драгоценные камни — роскошь, зато оружие нужно всем… И где сейчас твой молодой император?
— Он уже возвращается на восток, ему некогда было даже сжечь мертвых.
Он направляется в Дармиум, чтобы осадить город и повесить этого безумца Кабриана на городской стене. Потом, может быть, наконец настанут мирные времена.
Байяз безрадостно усмехнулся.
— Ты хоть помнишь, на что похожи мирные времена?
— Ты удивишься, если узнаешь, сколько всего я помню. — Выпуклые глаза Захаруса уставились на Байяза. — Но расскажи мне, что происходит в большом мире? Как там Юлвей?
— Наблюдает, как всегда.
— А как поживает другой наш брат, позор семьи, великий пророк Кхалюль?
Лицо Байяза стало жестким.
— Его мощь растет. Он переходит к действиям. Чувствует, что его время пришло.
— И ты хочешь остановить его, разумеется?
— А что еще мне остается?
— Хм… Когда я в последний раз слышал о нем, Кхалюль был на юге, однако твой путь лежит к западу. Не заблудился ли ты, брат мой? В этой стороне нет ничего, кроме развалин прошлого.
— В прошлом скрыта сила.
— Сила? Ха! Ты нисколько не изменился… Странная у тебя компания, Байяз. Ну, с молодым Малахусом Ки мы, конечно же, знакомы. Как твои дела, собиратель историй? — обратился он к ученику. — Как твои дела, говорун? Хорошо ли мой брат обращается с тобой?
Ки все так же сидел в повозке, сгорбившись.
— Неплохо.
— Неплохо? И это все? Похоже, ты уже научился помалкивать! Как тебе удалось обучить его этому, Байяз? У меня не получилось.
Байяз глядел на Ки, сдвинув брови.
— Мне даже не пришлось стараться.
— Ну-ну. Как говорил Иувин, «главные уроки человек учит сам»? — Захарус обратил взгляд на Ферро, и все его птицы разом повернули головы вместе с ним. — Смотрю, ты привел с собой кое-что необычное.
— У нее кровь.
— Но нужен еще и тот, кто умеет разговаривать с духами.
— Он может. — Байяз кивнул на Девятипалого. Верзила возился со своим седлом и поднял голову в явном замешательстве.
— Он? — Захарус нахмурился.
Много гнева, подумала Ферро, а еще какая-то печаль, и даже страх. Птицы на его плечах, голове и кончике посоха вытянулись, расправили крылья, захлопали ими и разразились хриплыми криками.
— Послушай меня, брат мой, послушай, пока еще не слишком поздно. Брось эту глупую затею. Я пойду с тобой против Кхалюля. Я встану вместе с тобой и Юлвеем. Мы будем втроем, вместе, как в древние времена, когда мы восстали против Делателя. Все маги вместе. Я помогу тебе.
Воцарилось молчание. По лицу Байяза расходились жесткие морщины.
— Ты поможешь мне? Если бы ты предложил мне помощь давным-давно, когда пал Делатель, когда я умолял тебя об этом! Тогда нам, возможно, удалось бы уничтожить распространяемое Кхалюлем безумие, пока оно не пустило корни. Теперь же весь Юг кишит едоками, которые считают мир своей игрушкой и плюют на завет нашего учителя! Нас троих, боюсь, недостаточно. И что тогда? Сумеешь ли ты оторвать Конейль от ее книг? Или разыскать тот камень, под который заползла Леру, среди всех камней Земного круга? Или вернуть Карнольта из-за бескрайнего океана? Или вызволить Ансельми и Сломанного Зуба из страны мертвых? Все маги вместе, говоришь! — Губы Байяза скривились в насмешливой гримасе. — Время прошло, брат мой. Этот корабль уплыл давным-давно и без нас, он никогда не повернет назад!