Айрунги стоял на утесе. Темный плащ неподвижными складками стекал с плеч, худая желтая рука сжимала посох с навер?шием в виде сиреневого стеклянного шара.
Колдун знал, что ничьи глаза не видят его сейчас. Даже приказ короля вряд ли заставил бы какую?нибудь отчаянную голову красться за страшным Ночным Магом в безлюдную чащобу, карабкаться на утес над пропастью…
Горделивая усмешка тронула губы Айрунги. Он поднял жезл. Мир покачнулся и плавно, медленно закружился вокруг утеса.
На миг Айрунги почувствовал страх. Но тут же это мимолетное ощущение утонуло в волне восторга: в его руке магия! Он — Ночной Маг, и пусть завидуют ему Сыновья Кланов, унаследовавшие от предков имя, но не силу!
Душа содрогалась от безумной радости, но руки были спокойны и тверды — руки алхимика, привыкшие иметь дело с хрупкими ретортами и ядовитыми снадобьями. Уверенно и крепко тонкие пальцы держали посох, который внезапно сам, без хозяйской воли, закачался и наклонился, указав наверши?ем вдаль, через пропасть. Вращение прекратилось. Колдун устремил жадный взор туда, куда кивнул посох.
Наступила жуткая, мертвая, вселенская тишина. И в эту тишину, ударив по напряженным нервам чародея, ворвался негодующий вой. Его поддержал второй голос, третий… Ничего не видел Айрунги, кроме камней, поросших мхом и низкорослыми цепкими сосенками, но, как наяву, стояли перед ним неподвижные серые фигуры с покатыми плечами и длинными тощими лапами.
— Там! Там Врата Миров! Оттуда я поведу вас на битву, дети мои!..
От наплыва чувств голос Айрунги сорвался на писк. Чтобы не упасть, чародей оперся на посох, как на простую палку. В этот миг высшего счастья он забыл, что сила его была краденой. Свершилось то, о чем мечтал когда?то тихий мальчик в повозке бродячих циркачей. Он повелевает Воинством Мрака!
Проходя мимо шаутея, Хранитель и Аджунес встретили Тайхо, который сосредоточенно волок за руки двоих малышей лет шести. Те, сопя, упорно вырывались.
Заметив Хранителя, Тайхо взмолился:
— Господин мой, заступись! Все наши на стене, копьемет собирают, а меня десятник послал по крепости вот эту мелочь отлавливать!
— И куда ты их? — заинтересовался Орешек.
— В шаутей, к Миланни. Она их там вареньем кормит и сказки рассказывает! — презрительно сплюнул маленький воин.
Шайвигар вгляделся в замурзанные, полные молчаливого протеста мордашки.
— Эти вроде… из «городка», да?
— Верно, господин, это плотничьи близнята. Мне велено всех хватать, без разбора, а то на стену лезут не хуже вражьей армии, солдаты не успевают их за уши вниз стаскивать. Вот мне и приказали всех в шаутей загнать. Только с мужичьем, что на пустыре толчется, у меня промашка вышла. У них детвора дикая, как волчата! Вцепятся в родителей и вопят… Дере?евня! — Тайхо снова сплюнул. — Я уж отступился, только велел папашам да мамашам получше приглядывать за своими принцами наследными…
Он покрепче перехватил пленных карапузов и снова попросил безнадежно и тоскливо:
— Хранитель, заступись! Неужто для меня поважнее дела не найдется?
— С чего это я буду отменять приказ твоего десятника? И приказ?то правильный. Сам подумай: пойдут враги на приступ, встанешь ты на стене, а детвора у тебя под ногами суетиться начнет…
Тайхо смирился и поволок дальше свою отбивающуюся добычу.
— Конечно, — улыбнулся им вслед Орешек, — разве приманишь малышей сказками да вареньем, когда вокруг такое творится!
— Как бы нам Тайхо удержать подальше от боя? — озабоченно отозвался Аджунес.
— А пусть ему десятник велит охранять женщин и детей. Позлится мальчик, но приказа ослушаться не посмеет. Он же солдат!
Хранитель не первый раз был в Доме Исцеления — просторном каменном здании, разделенном на два помещения.
Одно из них предназначалось для больных и сейчас пустовало. Набитые соломой тюфяки были грудой сложены в углу. Другая комната, поменьше, походила на камеру пыток. Середину занимал большой стол, по углам столешницы были вбиты железные кольца с широкими кожаными ремнями на них. Один из трех стоящих вдоль стен ларей был открыт, в нем лежали инструменты столь жуткого вида, что Хранитель не стал их внимательно рассматривать. Возле ларя трое рабов перебирали инструменты, проверяя, в порядке ли они.
Лекарь еще не возвратился с «пустыря». Рабов же появление Сына Клана вогнало в столбняк, от ужаса они не могли связно ответить ни на один вопрос.
Хранитель обшарил каждый уголок, ко всему придирался, довел несчастного шайвигара до зубовного лязга.
— А не перевести ли нам Дом Исцеления в коровник, почтенный Аджунес? — рассуждал Сокол. — Там и попросторнее, и почище, и рабочих рук хватает…
Путаясь в словах, шайвигар попытался объяснить, что за Дом Исцеления отвечает Зиннитин. Не дослушав, неугомонный Хранитель двинулся по приставной лестнице на чердак. Аджунес начал карабкаться следом, продолжая доказывать, что в мирное время Дом Исцеления почти и не нужен, лекарь разве что у баб роды принимает, а все болезни у солдат — от безделья и обжорства, и если бы Правая Рука почаще позволял занимать наемников на хозяйственных работах, то они были бы куда здоровее…
На чердаке порядка было побольше: чувствовалась заботливая рука Арлины. Чисто, проветрено, под крышей сушатся связки трав, на каждом из мешков с целебными зельями аккуратно нашит кусочек белой холстины с надписью: что за растения и когда собраны.