А вокруг хижин — поля цветов! Жрецы разводят их, так подбирая сорта, чтобы цветение не угасало круглый год. Белые, алые, желтые — пожар красок! Ведь Кай?шиу не принимает других жертв, кроме цветов.
Люди покупают ароматные букеты или длинные, искусно сплетенные гирлянды, отходят от берега в больших нарядных лодках, рассыпают бутоны по прохладной глади и лукаво, понимающе улыбаются друг другу.
Единый учит Озерную Деву смирению? Как бы не так! Ведь теперь ее храм — все гигантское озеро Нарра?кай!
Людской поток непрерывно вливался в распахнутые ворота. Стражу это не удивляло: начался четырехдневный праздник Кай?шиу, и в столицу стягивались окрестные земледельцы, чтобы почтить любимую богиню, дарительницу благ земных. На эти четыре дня Светоч в милости своей отменил входную пошлину, так что стража откровенно бездельничала.
По двум скромно одетым путникам стражник скользнул равнодушным взглядом и лениво подумал. «Старик?то болен, вон как его трясет. А второй его поддерживает, сын, наверное…» И тут же выбросил увиденное из головы.
Окраина Нарра?до — лабиринт замусоренных переулков, стиснутых глиняными заборами. Узкие деревянные калитки похожи одна на другую, и заботливые хозяева, чтобы их хоть как?то различать, нацарапали на каждой какой?нибудь простенький рисунок в меру своего умения.
А второй его поддерживает, сын, наверное…» И тут же выбросил увиденное из головы.
Окраина Нарра?до — лабиринт замусоренных переулков, стиснутых глиняными заборами. Узкие деревянные калитки похожи одна на другую, и заботливые хозяева, чтобы их хоть как?то различать, нацарапали на каждой какой?нибудь простенький рисунок в меру своего умения. Возле каждой двери — желобок, из которого бежит грязная струйка. Помои и нечистоты стекают в неглубокую канавку, тянущуюся к накрытому деревянной решеткой сточному колодцу.
Чинзур сморщился от отвращения. Ну и вонь! А мухи?то, мухи!..
Но эти мысли тут же сменились горестной тяжелой тревогой: Илларни уже не шел, а висел на плече своего спутника. Легкое тело старика била дрожь, в невидящем взгляде застыло страдание.
О Безликие! Да он же умрет сейчас на руках у Чинзура, на грязной чужой улице, под темнеющим небом!
— Хозяин! Господин мой! Как… как ты себя чувствуешь? Бледные, сухие губы с трудом шевельнулись.
— Очень… мне… скорее лечь… и лекаря…
О боги, не дайте старику умереть хотя бы до утра! Неужели все было напрасно — побег, встреча со Слепыми Тенями, притон убийц, тяготы многодневного пути? Неужели именно сейчас, когда остается протянуть руку за наградой, судьба ударит по этой протянутой руке?
Не сразу понял Чинзур, что взгляд его уткнулся в калитку, на которой было грубо нарисовано нечто вроде рыбы с высоким треугольным плавником. Наконец?то! Тот самый дом! Скорее уложить астролога в постель — и бегом за людьми Хайшерхо!
Чинзур вскинул руку, чтобы постучаться, но тут его обожгла ужасная мысль: в винном погребе Тахизы он рассказал кхархи?гарр обо всем, что знал. И об этом доме — тоже. Может, слуги Хмурого уже устроили здесь засаду?
— Хозяин, сможешь потерпеть еще немного?
— Я… ноги не слушаются… в глазах темно… сейчас умру!
Чинзур стиснул зубы и решительно забарабанил в калитку. Отворил щуплый, сутулый, придурковатого вида человек в потрепанной одежде.
— «Прыжок антилопы», — негромко произнес Чинзур. Нар?рабанец кивнул и шагнул в сторону, пропуская гостей во двор. Чинзур вспомнил, что ему говорили о здешнем с хозяине: никаких секретов не знает, но по условному знаку даст в доме приют и сделает все, что прикажут…
— Старик болен, где бы его уложить?
Хозяин еще раз кивнул и через крошечный дворик, заваленный каким?то хламом, повел гостей в скособоченный глинобитный домишко. Перешагнув порог, он зажег жестяной светильник, принес с женской половины подушки и шерстяное покрывало, помог Чинзуру уложить Илларни и, взяв в углу кувшин, ушел за водой.
Дрожащей рукой старый астролог пытался поймать рукав слуги.
— Нужен лекарь… не скупись… и сразу купи лимонов и луку… для снадобья…
Чинзур бормотнул что?то ободряющее, отцепил неловкие пальцы старика от своей одежды и поспешил к выходу.
— Не забудь… лук и лимоны… — слабо выдохнул ему вслед Илларни
Закрывая за собой дверь, Чинзур подумал.
«Лимоны, как же!.. Скорее передать его людям Хайшерхо, пока старик еще жив…»
В сгущающемся сумраке Чинзур вновь постучал в калитку с нацарапанной на ней рыбой. На этот раз за его плечами стояли трое высоких, крепких мужчин, чем?то неуловимо друг на друга похожих. Но так бывают похожи не братья, а псы из одной охотничьей своры.
На стук отворил хозяин — и удивился:
— А где твой почтенный спутник? Неужели вы разминулись?
— Что значит «где»? — не понял Чинзур. — Что значит «разминулись»?
— Ну, как же… — повел плечом хозяин. — Как ты ушел, старику стало лучше.
Он пошел тебя догнать, чтобы ты зря на лекаря не тратился…
Глинобитный забор пошатнулся, словно хотел рухнуть на Чинзура. Грайанец застыл у распахнутой калитки. Он был похож на человека, который трепетно и нетерпеливо ждал прихода возлюбленной, услышал стук в дверь, поспешил отворить — и обнаружил на пороге сборщика налогов!