Да, это были они — такие же неподвижные и грозные, как и тогда, перед штурмом Найлигрима. Последние клочья тумана расползались у них под ногами. Людоедов было несколько десятков, взгляды их с тупой безжалостностью уткнулись в вершину утеса.
Но взоры трех человек приковала к себе не окружившая скалу стая убийц.
Неподалеку от утеса тускло поблескивал покрытый льдом берег озера. Рядом с чахлой, но все же зеленой травой лед казался злой насмешкой над законами, которые установили боги. Над серой поверхностью льда колыхался дымный сизый столб.
Арлина вцепилась в локоть Эрвара, не соображая, что делает. Охотник этого даже не заметил: из?за дымного столба, как из?за ствола дерева, показалась щуплая фигурка в темном плаще.
Чародей не повернул головы в сторону утеса, превратившегося в тюрьму. Он сосредоточенно обходил проруби. Посох в руках мага жил собственной жизнью: стеклянный шар испускал сиреневые вспышки, все время меняя ритм.
— Опоздали! — обреченно выдохнул Эрвар. — Теперь все… Даже если бы этих гадов тут не было — до колдуна не добраться, лед убьет…
И в самом деле: даже Подгорные Людоеды держались в стороне от стылой поверхности льда.
— Но ты что?нибудь придумаешь, правда? — обернулась Арлина к жениху. Ее лицо побелело, губы вздрагивали, но из глаз лучилась такая ясная надежда, что у Орешка перехватило горло. Он?то сразу понял, что спасения нет. Здесь не Найлигрим, не стоят рядом воины с боевыми топорами, не разлетаются веером в воздухе искры «небесного огня», не пузырится в котле смола. Он да Сайминга — вот все, что отделяет девушку от Бездны.
И еще Орешек знал точно: он не увидит, как серые твари будут рвать клыками тело Арлины. Потому что сам он будет уже мертв. Нет, он не сумеет спасти любимую. Но за несколько мгновений ее жизни не жаль отдать собственную жизнь.
Грозная и гордая улыбка скользнула по лицу человека с мечом. Он умрет не беглым рабом, не разбойником без имени, а воистину Хранителем! И завалит вражескими трупами землю от утеса до самого озера!
Последний подарок Аунка… Ох, как не хотелось Орешку расставаться с жизнью и Арлиной в чужом, бесконечно жестоком обличье! Но нельзя отказываться от такого оружия…
Что ж, пора прощаться с любимой. Сказать ей что?то? Поцеловать? Или…
Неожиданная мысль обожгла мозг.
Сказать ей что?то? Поцеловать? Или…
Неожиданная мысль обожгла мозг. Она не вела к спасению, эта отчаянно дерзкая мысль, но дарила надежду на то, что за гранью жизни даже Повелитель Бездны не сумеет разлучить его с Арлиной.
Орешек уже шел против людских законов. Теперь он пойдет против воли Безликих — и сделает девушку своей сообщницей.
— Арлина, — чужим, подрагивающим голосом начал он, взяв Дочь Клана за плечи и сам ужасаясь тому, что он делает. — Арлина, послушай: в Бездне и за Бездной, в огне и в веках…
Девушка вскинула голову, ее глаза засверкали бесстрашной радостью.
— Да, да, — подхватила она, — в огне и в веках, в жизни и в смерти ни боги, ни люди не встанут меж нами…
— Потому что нет твоей и моей души, а есть одна душа на двоих, — закончил уже твердо Орешек и привлек девушку к себе. Арлина со счастливым вздохом прижалась к его плечу.
От изумления Эрвар забыл про близкую гибель. С разинутым ртом глядел Охотник на этих двоих, обнявшихся так, словно только что завершилась их брачная церемония.
Это и была брачная церемония, куда более прочная, чем те, что освящались жрецами. Потому что обычный брак связывал людей лишь на одну жизнь, а затем смерть разлучала их. А клятва, безрассудно прозвучавшая над утесом, соединила влюбленных на века. Теперь после смерти души их вместе попадут в Бездну — и одновременно ее покинут. Во всех будущих жизнях этим двоим суждено найти и полюбить друг друга. Кем бы ни воскресил их страшный Повелитель Бездны — судьба вновь сведет их.
Слова, которые только что произнесли двое безумцев, часто звучали в легендах и балладах, но почти никогда — в обычной жизни. Потому что грозен Повелитель Бездны и не любит он, чтобы жалкие смертные диктовали ему свои условия. Да, он слышит клятву влюбленных и принимает ее — но в грядущей череде рождений смельчакам придется расплачиваться за дерзость, терпя гнев богов, перенося беды и страдания…
Орешек мягко отстранил девушку.
— Охотник, пригляди, чтобы она не спускалась с утеса. И сам оставайся здесь, не вздумай мне мешать.
Хранитель встал на краю каменной площадки и поднял перед собой Саймингу. Людоеды внизу не пошевелились, но взгляды их цепко сомкнулись на человеке с мечом. Чародей продолжал ходить вокруг проруби, не обращая внимания на происходящее за чертой колдовского льда.
Орешек вздохнул, мысленно прощаясь с жизнью, и негромко произнес вслух одну фразу — самую страшную из известных ему фраз.
Арлине послышалось что?то вроде «темная коряга». Стоявший спиной к ней человек не обернулся, даже не пошевелился, но Волчица почувствовала, что это не ее любимый, а кто?то незнакомый, пугающе чужой. Рядом со всхлипом втянул воздух Эрвар. Подгорный Охотник обладал восприимчивой ко всему необычному душой, этого требовало его ремесло. Сейчас он тоже уловил свершившуюся перемену.