Вдали, в ином мире, в замке, затерянном в глуши Недоброго леса, эхом откликнулся человеческий крик. Джилинер отдернул руки от стеклянного шара и откинулся в кресле. Плечи болели так, словно по ним хлестнула бичом умелая рука надсмотрщика.
Джилинер отдернул руки от стеклянного шара и откинулся в кресле. Плечи болели так, словно по ним хлестнула бичом умелая рука надсмотрщика. Это был первый случай, когда шар перебросил своему господину чужую боль, чужое страдание. Джилинер в тревоге подумал, что если это станет привычным для Большого Шара, то работа с ним весьма затруднится. Одно дело — посылать чудовище в бой, а совсем другое — чувствовать на себе все полученные тварью раны…
А драконы тем временем сцепились в воздухе, как два кота на крыше, свились в клубок, вонзили друг в друга когти — но почти разом, дружно и в лад били крыльями, удерживаясь в полете. Ярость расплескивалась с небес, обдавая брызгами людей на утесе. Черно?серый ком, ревущий от боли, переваливался из стороны в сторону, неуклюже колыхался, то опускаясь до белесой пелены тумана, то поднимаясь до другой белесой пелены — облаков.
И вдруг вопли резко стихли. Живой шар исчез в сером небе. Увлекшись боем, драконы пересекли складку пространства. Теперь их битва продолжалась где?то далеко — над морем, лесом или пустыней. И может быть, третий дракон, властитель тех мест, изумленный наглостью пришельцев, включился в драку и добил обессиленных чужаков…
А в оставленном крылатыми хищниками ущелье грянул другой рев — победный клич людей, которые поняли, что спасены. Орешек прыгал, как мальчишка, и размахивал мечом, Арлина счастливо визжала, и даже Эрвар пытался что?то кричать, хотя после каждой попытки хватался за грудь.
Наконец счастливые путники успокоились.
— Это кто же догадался? — поинтересовался Эрвар, разглядывая «соломенную змейку» у себя на руке. — Госпожа, конечно!.. Ну, нет слов, бесконечно признателен, надеюсь вернуть долг…
— Выведи нас отсюда — вот и будем в расчете! — весело откликнулась Арлина, которой уже казалось, что все беды позади. — Ты как себя чувствуешь?
— Паршиво, — честно ответил Охотник. — Голова болит, будто вчера хлебнул «водички из?под кочки»… причем неразбавленной. А горло саднит так, словно закусывал крапивой.
— «Водичка из?под кочки»? — заинтересовалась Арлина. — А что это за…
— Гадость такая, — со знанием дела объяснил Орешек. — Ее некоторые трактирщики в вино подливают. А уж если неразбавленной хватануть… бр?р?р!..
— Я бредил? — поинтересовался Охотник.
— А как же! Все про соль какую?то…
— А?а, понятно, — протянул, мрачнея, Эрвар. — Когда эта соль проклятая мне по ночам снится, я ору и просыпаюсь… Знаете, Род у меня хоть и старинный, но разорился еще в Огненные Времена, с тех пор предки служили тем, кто побогаче. А при Авибране Светлой Секире дед мой спас жизнь Мудрейшему Клана Орла. Высокородный господин за это подарил ему большой надел в Седой степи. Дед было размечтался: «Брошу службу, поставлю дом, куплю рабов, буду землю возделывать…» А съездил взглянуть на свое владение — и охнул. От горизонта до горизонта гладкая равнина, высохшая, растрескавшаяся, как древесная кора, лишь колючки какие?то торчат. Ничего живого — только ящерки бегают да в небе стервятники покачиваются. И ни речки, ни ручья, одно озерко небольшое, да и то вода в нем горько?соленая, в рот взять противно. Дед с горя ударился было в глубокий запой, да нашлись умные люди, подсказали: поставь, мол, на озере солеварню да солью торгуй! Сам?то дед по своей солдатской наивности и не задумывался, откуда соль берется. Рискнул — и так хорошо дело пошло, прибыль ручейком потекла, и сыну он эту солеварню передал… Нас у отца двое, старшего брата по торговой части родители пустили — товар сбывать, а я с четырнадцати лет на озере за рабами присматривал, четверо рабов там было.
Жара, на небо редко облачко заползает, воду издалека в бочках привозят — только для питья, а умыться и не думай. Соль везде — на земле, на одежде, во рту… у рабов белый налет на коже, чуть какая царапина — сразу до язвы разъедает… уж так мне их жалко было! А отец мне: «Семейное дело, надежная прибыль, внукам и правнукам хватит…» Терпел я, терпел до семнадцати лет, а потом сбежал и подался в Подгорные Охотники…
Он тряхнул головой, смешно наморщил нос и продолжил с наигранной бодростью:
— И пошла у меня с тех пор развеселая жизнь! Качусь от страшного к ужасному… А как здесь нравится ясной госпоже? Наши кошмарные приключения еще не отбили у нее охоты бегать по Подгорному Миру?
— Последнее приключение и впрямь кошмарное, — парировала Волчица. — Оказаться в компании двух нытиков… у?ужас!
— Двух? — возмутился Орешек. — Меня?то за что? Я ж не ною!
— Сейчас начнешь, — изменившимся голосом сказала Арлина, глядя с утеса.
Мужчины поспешно склонились над краем каменной площадки.
Туман уходил, уползал из ущелья, как живое существо, убегающее от опасности. Белесая пелена проседала все ниже и ниже, и страшными серыми валунами поднимались над ней маленькие головы, покатые плечи… Словно время хлынуло вспять, словно люди вновь стояли на гребне крепостной стены, а внизу молча вырастала из тумана армия Подгорных Людоедов.