По каменной лестнице простучали каблучки. Орешек двинулся было навстречу, чтобы перехватить любимую подальше от камеры пыток, но не успел. Волчица ворвалась в жуткое помещение и, не обращая внимания на присутствующих, забарабанила кулачками по груди жениха.
— Как ты мог!.. Ни слова не сказал!..
И расплакалась, уткнувшись лицом в куртку Орешка.
Айфер, Аранша и Эрвар дружно отвернулись к рычагу, открывающему подземный ход, и стали увлеченно слушать пояснения, которые им начал давать побагровевший дарнигар.
А Орешек тем временем гладил Арлину по волосам и шептал на ушко что?то успокаивающее.
Хранителя совершенно не удивило, что девушке стало известно об их сборах. Он уже успел понять, что в Найлигриме есть лишь одна тайна — его собственная. Все прочие секреты обсуждаются вслух даже коровами на скотном дворе. Будь Орешек силуранским шпионом, он не утруждал бы себя тем, чтобы по утрам вылезать из?под одеяла. Все тайные сведения ему приносили бы прямо в постель…
Наконец отважному командиру грозного отряда удалось снять руки девушки со своих плеч и осторожно отстранить ее от себя.
— Ну, хватит, хватит, милая, не плачь. Все будет хорошо, я скоро вернусь. Будь умницей, вытри глазки и беги к себе.
Когда каблучки застучали вверх по лестнице, Орешек уловил облегченный вздох Харната. Видимо, дарнигар опасался более шумной сцены. По правде сказать, Хранитель и сам удивился тому, как легко ему удалось справиться с невестой. Мелькнула неясная тень подозрения, но тут же исчезла, потому что рычаг сдвинулся под рукой Харната. Кусок стены отъехал в сторону, открыв широкую щель.
— Да хранят вас Безликие! — глухо напутствовал дарнигар воинов, по одному исчезавших в черном проеме.
Ветер широкими лапами загребал пропитанную влагой листву и старательно отжимал ее на плечи и спины людей. Плащи промокли насквозь, капюшоны почти не спасали от мелкого дождя.
Жадная, недобрая тьма обгоняла путников, вела за собой, заманивала по невидимой тропе.
Орешек со слов Эрвара знал: слева, за кустами — пропасть. Надо было держаться как можно правее, впритирку к скале. А этому мешала буйная, совсем заглушившая тропинку мелкая поросль — хвала богам, не колючая, но ужасно густая.
Хранителю идти было легче, чем другим, потому что он был последним. К тому же перед ним двигался напролом Аи?фер. А там, где прошел Айфер, можно хоть телегу гнать — не застрянет! Все, что требовалось от Орешка, не привыкшего к лесу, — это не отстать от наемника. И он шагал, чавкая сапогами по скользким, разбухшим от влаги подушкам мха на камнях. Взгляд был намертво прикован к маячившему впереди плащу Айфера. А в голове беспрерывно и мучительно кружилась одна и та же мысль.
Он больше не вернется в Найлигрим.
Хватит, наигрался в Сына Клана! Судьба дает великолепную возможность развязаться с этой скверной историей. Главное — расправиться с колдуном. Затем надо убедительно пропасть без вести… нет, лучше красиво погибнуть на глазах у товарищей, чтоб и сомнений не возникло. Можно изобразить падение со скалы… впрочем, у этой славной команды хватит глупости и преданности полезть за телом Хранителя с любой кручи — не оставлять же Сокола без погребального костра!.
. Ладно, героическая кончина придумается на месте…
Поглощенный мрачными раздумьями, Орешек и не заметил, что тропа расширилась, зато стала покатой, накренилась влево. Приходилось на ходу держаться за мокрые упругие ветви, чтобы по скользким камням не съехать в пропасть.
Движение замедлилось. Из мрака доносилось раздраженное шипение Эрвара, которому пришлось идти первым. Орешек пригибал к себе ветку за веткой, не обращая внимания на срывающиеся прямо в лицо пригоршни воды. Мысли его текли все по тому же темному руслу.
Потом, когда выяснится, что силуранцы держат в плену настоящего Сокола… что ж, тогда никто не подумает о жалком бродяге, который вляпался в самозванство, как в вонючую трясину. Нет! Возникнет красивая легенда о каком?нибудь герое древности, который восстал из давно развеянной золы и вернулся, чтобы вновь сразиться с врагом…
По лицу парня скользнула усмешка, но тут же оно закаменело от острой тоски. Арлина! Нежная и храбрая, умная и чуткая, дерзкая и ласковая, лучшая на свете девушка… нет, не лучшая, просто единственная, теперь уже потерянная навсегда!
Он не должен был встречаться с ней! Не должен был с ней разговаривать… он даже глаз поднять на Дочь Клана не имел права!
Вот она, расплата за ложь и подлость: теперь его руки всегда будут тосковать по ее тонким плечам.
Что там говорил Аунк о воспоминаниях, которые не выжжет в душе и Бездна?..
Мокрая листва выскользнула из ладони, нога поехала по слою грязи, покрывавшему камни. Орешек шлепнулся на тропу и покатился вниз. Почти сразу падение задержала торчащая из трещины в скале чахлая молодая сосенка. Парень даже не успел испугаться того, что он вполне мог сорваться в пропасть.
Зато испугался совсем другого.
Сзади, из шелестящей тьмы, к нему метнулось что?то живое, стремительное. Зазвенел прерывистый от волнения голос:
— Ты цел, дорогой?
Бред какой?то… Откуда в мокром ночном лесу…
Вей?о?о! Арлина!