И тогда старейшины пошли с греческими купцами и собственными глазами увидели, как к грекам пришел Скил в греческом одеянии; он молился с греками, пил с ними в честь Вакха и был пьян.
Увидя это, старейшины сказали народу: «Вождь Скил изменил сколотским богам и сколотским обычаям. Он хочет, чтобы и мы поклонялись поганым греческим богам. Он разрешает грекам, этим неверным чужестранцам, владеть нами. Пришельцы-греки приезжают к нам, издеваются над нашими обычаями и священными законами, а Скил охраняет их и усаживает рядом с собой на самом видном и почетном месте! Пришельцы-колдуны обманывают вас, а Скил только посмеивается. Прогоним Скила, он предатель!»
И народ послушался старейшин. Ибо не может быть вождем сколотов человек, склонившийся на сторону чужестранцев! Боги покарают такого вождя, а вместе с ним весь народ! Вождь обязан защищать наши священные обычаи. А если он изменяет им, подчиняется чужестранцам — горе народу, горе сколотам! Огненные стрелы падут на них с туч, убьют камнями и покарают страшной смертью. Так говорят боги!
Дорбатай сделал небольшую паузу, чтобы набраться сил и присмотреться, очевидно, к скифам.
— Это звучит как неприкрытая угроза Сколоту! — сказал Дмитрий Борисович. — По-моему, что-то затевается… Варкан, продолжайте переводить все слово в слово.
Иван Семенович молчал, хотя и знал, как ждут его слов товарищи. Но что здесь можно было сказать, когда и без объяснений стало понятным, что старый вещун пытается снова запугать если не Сколота, то доверчивых, пугливых по отношению к богам скифов.
Геолог заметил, как Дорбатай, не сдержавшись, со злобой взглянул в сторону чужеземцев, сидевших рядом со Сколотом. Да и без того намерения Дорбатая уже выяснились. Вначале он вел свой рассказ издалека, но постепенно все больше и больше расходился. Теперь оставалось только ждать, чем закончит он, чего будет требовать от старого вождя.
И еще одно обстоятельство беспокоило Ивана Семеновича. Он заметил, что во время рассказа Дорбатая к группе знатных воинов подходили какие-то люди; видел, как старики из этой группы отдавали этим людям тихие, неслышные приказы — и люди после этого исчезали так же незаметно, как и появлялись.
Вот это было уже совсем плохо, так как напоминало заговор…
Дорбатай, убедившись в том, что полностью завладел вниманием слушателей, снова заговорил:
— Сколотский народ согласился с вещунами и старейшинами, так как видел, что такова воля богов. Народ избрал своим новым вождем прославленного Октамасада. Скилу отрубили голову, а тело изменника принесли в жертву богам! И ни один воин, ни один охотник не поднял голоса против кары отступнику, хоть и был он до того вождем. Ибо народ знал, что переполнилась чаша терпения богов и что они держат в руках своих огненные стрелы, готовые поразить тех, кто окружает и потворствует отступнику.
Дорбатай поднял высоко вверх посох с золотой фигуркой совы, заканчивая свой рассказ.
— Так поступили в старину сколоты с предателем Скилом, который презрел богов! И боги приняли эту жертву. После этого наступили счастливые времена. Боги сказали мне, скромному вещуну Дорбатаю: «Расскажи об этом потомкам сколотов! Пусть помнят они о судьбе отступника Скила!» И я, Дорбатай, говорю вам от имени богов: помните об этом! Ведь точно так же сколоты должны поступать всегда — жестоко карать изменников и отступников, которые подчиняются чужестранцам, их обычаям и богам. И ничто не спасет отступников, пусть они будут даже самыми прославленными людьми. Слушайте меня, воины и охотники, слушайте скромного вещуна Дорбатая! Я передал вам то, что поведали мне боги. Помните и знайте, что никогда и никому наши боги не прощают измены древним священным сколотским обычаям и законам!
Рассказ вещуна закончился. Он произвел на слушателей огромное впечатление — об этом можно было судить по возбужденным лицам скифов, по шуму, который прокатился в толпе. Археолог нагнулся к Ивану Семеновичу:
— Вы были совершенно правы, дорогой мой, — сказал он озабоченно. — Старый мошенник ловко использовал историю в своих интересах!
— Какую историю? — спросил геолог.
— Скил — личность историческая. Он действительно был убит скифами. Его обвиняли в том, что он являлся ставленником… Ну, агентом, что ли, грековколонизаторов. Скил жестоко обращался со скифами и именно за это поплатился жизнью…
— Значит, Дорбатай ничего не выдумал? — воскликнула Лида.
— В основе его рассказа лежат подлинные исторические события, описанные древними историками, — ответил Дмитрий Борисович. — Но Дорбатай повернул дело так, чтобы настроить скифов против нас и Сколота. Хитро придумал!
— И вполне достиг своей цели, — мрачно добавил Иван Семенович. — Разве вы не видите, что здесь творится? Скифская знать уже не держится отдельной кучкой, как до сих пор, а смешалась с простыми воинами. Э-э, да они явно подстрекают их!..
Действительно, группа знатных скифов будто растаяла среди воинов и охотников. А может быть, ктото из них плел свою паутину и среди простых скифов, так как отовсюду были уже слышны угрожающие выкрики, отовсюду враждебные глаза смотрели на четырех чужеземцев. Не могло быть никакого сомнения в том, что Дорбатай разыгрывал и разыгрывает вместе с заговорщиками заранее обдуманную игру…