— За что вы меня благодарите?
— Поймите же, госпожа Орват, у нас, в нашей бедной, разоренной, отсталой, но гордой стране, нельзя менять профессию. Если ты выучился на переводчика, то будешь переводчиком до конца своих дней. Но если вы меня попросите лично, я могу исполнять ваши другие просьбы. Вы всем говорите, что я перевожу, а я на самом деле вам способствую!
Он готов был снова и снова повторять свою речь, но Кора, которая все уже поняла, перебила его:
— Как вас зовут?
— Меррони. Меррони Краппиги. Но для вас просто Меррони или даже Мери.
— Спасибо. Зовите меня Корой. Вы умеете водить машину?
— Понимаете, госпожа Кора, — опечалился переводчик, — для вождения машин существуют шоферы. Я же не отношусь к их числу, потому что даже бедный переводчик выше рангом, чем самый лучший шофер, не считая, конечно, правительственных.
— А если попросить?
— Лично?
— Лично.
— Все равно не умею. Всю жизнь хотел, но машина мне не положена.
— Хорошо, водить машину буду я, — сказала Кора, обходя старый, привезенный с Арктура правительственный лимузин и открывая дверцу. — Садитесь рядом.
Рядом переводчик не сел. Переводчикам не положено сидеть рядом с шофером, потому что переводчики куда как превышают шоферов рангом, тем более переводчику не положено садиться рядом с госпожой, которую он обслуживает, потому что госпожа, которую он обслуживает, значительно превосходит его рангом. Положение почти безвыходное, так что переводчик расположился на заднем сиденье, а Кора повезла его в гостиницу.
Некоторые особенности жизни в гордом, но небогатом государстве Кора ощутила в гостинице «Брустоль». Оставив переводчика в холле дожидаться, пока она приведет себя в порядок и переоденется, Кора поднялась к себе в номер «люкс».
Раскрыв сумку, Кора вытащила оттуда чистое белье и рабочее платье, которое соответствовало званию Инопланетной Гостьи высокого разряда, находящейся в Лиондоре с заданием особой важности. Платье она разложила на кровати, разделась и направилась в ванную.
Для того чтобы Кора не ошиблась, на дверях ванной было написано «Мытье» на восьми языках. Кора вошла внутрь и очутилась в крошечной кабинке, где с трудом помещалась дырявая лейка душа. К счастью, в душе была вода, прохладная, но не ледяная, и Кора, которая за свои долгие скитания привыкла, что в гостиницах вообще воды не бывает, отнеслась к такому душу философски.
Когда же она спустилась в холл, переводчик Мери, который читал газету, вытянув в проход волосатые ноги переростка, спросил ее:
— Ну как там, в «люксе»?
Кора отметила, что тон его изменился к худшему и, видно, его придется воспитывать скорее кнутом, чем пряником.
— Отлично, — ответила Кора, — я в жизни еще не видела такого комфортабельного и уютного номера.
Склонившись к стойке, портье улыбнулся ей, и Кора поняла, что каждое ее слово здесь тщательно фиксируется.
— Говорят, здесь есть ванны, — тихо пропел Мери. — Мечта жизни.
— Ах, как жаль, что вы не сказали мне об этом раньше! — ответила Кора.
— Мечта жизни.
— Ах, как жаль, что вы не сказали мне об этом раньше! — ответила Кора. — Я бы показала вам замечательную ванну, которая находится в моем номере!
— Но в будущем…
— В будущем, — Кора первой пошла к выходу, — вы будете иметь возможность поплескаться в ней. Только не забудьте захватить с собой свежее полотенце.
— Разумеется, обязательно!
Портье поманил Кору пальчиком. Был он респектабелен, сух и затянут в костюм, указывающий не только на должность, но и на то, что его мама страдает от артрита, а папа похоронен на Юго-Западном кладбище.
— В чем дело? — строго спросила Кора.
— Простите, дама, — произнес портье с почтительным придыханием, — но посторонним лицам запрещено пользоваться нашими ванными и уборными.
— Спасибо за то, что вы напомнили мне об этом, — вежливо ответила Кора. — Кстати, замечу вам, что при всех достоинствах вашей гостиницы ей свойственны ничтожные недостатки.
— Не может быть!
— Например, советую вам поместить в туалет туалетную бумагу, в ванную — мыло и полотенце, а на кровать — простыни.
— Это клевета…
Но тут в разговор вмешался переводчик.
— Вам позвонят! — прошипел он. И показал пальчиком вверх.
Портье проследил за направлением пальца и нагло ответил:
— Буду ждать.
Когда они вышли к машине, переводчик спросил, глядя в сторону:
— А ванна-то есть?
— Вас это интересует?
— Когда я был мальчиком, мы гуляли мимо гостиницы и моя бабушка говорила, что если я буду хорошо учиться, то когда-нибудь смогу пожить в такой гостинице и помыться в настоящей ванне.
— Там очень неплохой душ, — сказала Кора.
— И за что только деньги берут! — вырвалось у переводчика, который с трудом пережил гибель детской мечты.
Но тут же Мери утешился:
— Зато, — сказал он, — у нас лучшие в мире драконы.
* * *
Лимузин, прозванный Корой скарабеем за зеленоватую солидность и навозные запахи, накопившиеся в его потертых сиденьях за десятилетия честной службы отечеству, два раза глохнул в пути. Коре приходилось тормозить у обочины, открывать капот и распутывать следы предыдущих ремонтов и починок.
При виде красивой молодой женщины, одетой по-иностранному, копающейся в нутре государственного лимузина, вокруг сразу собиралась молчаливая толпа, застенчиво и неотрывно глядевшая не столько на автомобиль, сколько на саму Кору. Прохожие вели себя как сбежавшие от семьи чиновники в порнографическом кинотеатре.