— Вы уже все, ваша милость? — хрипло спросил Хыг, десятник его личной руки.
Хыг, огромный мужик звероватого вида, с совершенно чудовищного вида лицом, покрытым коростой рваных шрамов, просто млел от совсем молоденьких и желательно благородного происхождения девочек. Бывший каторжник, приговоренный к пожизненной каторге за убийство целой семьи, попавший затем в поле зрения Черного барона и рекрутированный им в ряды своих сподвижников, благородных ненавидел люто. А все из-за того, что, когда он, прирезав семью лендлорда, у которого был в батраках, сбил небольшую банду и начал щипать хутора и деревеньки, требуя себе кроме дани продуктами и рухлядью еще и свеженького девичьего тельца, лучше не старше десяти лет от роду, крестьяне взмолились своему барону. И тот, взяв дружину и собак, просто затравил его банду, сполна воздав Хыгу и его сообщникам за все их прегрешения. Ибо народ в свою банду Хыг подобрал под стать себе. Также охочих до всякого непотребства и желательно с кровавым исходом. Барон и его дружинники сначала успокоили Хыга и его соратников, решивших было, что с профессиональными воинами они смогут расправиться так же, как с непокорными крестьянами, несколькими точными ударами копья, а затем просто дали собакам закончить дело. Как Хыг выжил — не понял никто. После того как его погрызли собаки, от него остался лишь окровавленный кусок мяса. Но вот выжил же. И барон, когда ему доложили, что одно из тел, которые были привезены на подводах, подает признаки жизни, не дал крестьянам, схватившимся за топоры, окончательно покончить с Хыгом, сказав, что, раз Владетель не дал ему сегодня смерти, значит, пусть так и будет.
И Хыга сначала бросили в каменный мешок, а затем, когда на нем все зажило как на собаке, отправили к судье с полным описанием его злодеяний. Позже, уже будучи под рукой Черного барона, Хыг полной мерой отплатил барону за эту милость, вырезав и всю его семью, и едва ли не половину крестьянских семей в тех деревнях, которые посылали к барону челобитчиков.
— Да, — кивнул Зыгуч и, поймав вожделенный взгляд Хыга, на мгновение задумался.
Позволить Хыгу развлечься с младшей дочерью графа Кэмистера означало просто прикончить ее. Елда у Хыга была размером с руку дюжего мужика, так что он просто разорвет девочку, и та если не кончится под ним, то через пару часов просто истечет кровью. Зыгуч хмыкнул. Ну и что? Сегодня, пожалуй, с него хватит, а завтра они должны будут разобраться еще и с замком барона Кригэ. А у того, насколько он помнил, шесть дочерей. И три из них как раз от десяти до четырнадцати лет от роду. Самое то.
— Можешь заняться, — милостиво кивнул Зыгуч.
Хыг тут же едва слышно заурчал от предвкушения и с удивительным для его могучего тела проворством нырнул в низкую дверь девичьей спальни. Зыгуч, уже качнувшийся вперед, чтобы двинуться во двор, дабы проконтролировать, как идут дела, притормозил. Изуродованное лицо Хыга так полыхнуло вожделением, что, пожалуй, стоило чуть задержаться и взглянуть на то, как Хыг удовлетворит свою похоть. Должно быть, увлекательное будет зрелище. Он развернулся и уставился в щель не до конца прикрытой двери. Несколько мгновений изнутри спальни не доносилось ни звука, а затем замок огласил отчаянный девичий визг, переходящий в какой-то утробный клекот. Затем последовал хрип, и все стихло. Зыгуч удовлетворенно кивнул. Ну что ж, он угадал. Эта сучка сдохла под Хыгом. И, похоже, настолько быстро, что Хыг не успел получить своего. Впрочем, судя по тому, что его задница продолжала судорожно дергаться, тому было абсолютно наплевать на то, что он трахает труп. Хыг продолжал самозабвенно заниматься любимым делом…
— Ну что, закончили? — благодушно спросил Зыгуч, выходя во двор.
Вообще, это задание ему очень нравилось. Редко когда удавалось так оторваться. Обычно Хозяин требовал, чтобы все было шито-крыто, так что когда в последний раз удавалось совместить работу и удовольствие, Зыгуч вообще успел позабыть. Но на этот раз Хозяин, наоборот, подчеркнул, что они могут оторваться по полной. Ни в чем себя не стесняя. Мол, чем страшнее будет картина, оставшаяся после вас, тем лучше. И команда мандатора никак не ограничивала своих самых изощренных фантазий, тем более что после того мятежа, который подавил Хозяин, укрепления большинства замков в этой провинции были срыты, а дворянские дружины распущены. Захват этих гнезд крамолы не представлял для команды мандатора никаких затруднений. И изобретательность от него и его людей требовалась только для того, чтобы поизощреннее воплотить в жизнь свои самые тонкие и эксклюзивные способы получения наслаждений. По определению недоступные как обычной черни, так и этой тупоголовой знати, зашоренной и спутанной по рукам и ногам такими дурацкими условностями, как честь, достоинство, правила приличия, и остальной мутью, которую истинно свободный человек может лишь презирать. И мандатор знал, что именно это делало их настоящей высшей элитой этого мира. Ибо чем еще определяется элитарность человека, как не тем, сколь изощренно и разнообразно он способен доставлять себе удовольствие?