— Зайди, — негромко приказал тот.
Тавернщик мгновенно повиновался.
— Как быстро ты можешь связаться с твоим Хозяином?
— О чем это вы, ваша милость? — удивленно произнес тавернщик.
— Как быстро ты можешь связаться с твоим Хозяином?
— О чем это вы, ваша милость? — удивленно произнес тавернщик.
— Ах да… — В голосе герцога прорезались недовольные ноты. — Как там… торгуешь ли ты шерстью?
— Так то ж по весне, ваша милость, сейчас-то какая шерсть, лето ж.
— Жаль, а то я слышал, в ваших местах отменная шерсть, — закончил герцог произносить пароль и раздраженно буркнул: — Ну?
— Простите, ваша милость, но без тайного слова нам никак об этом говорить не велено, — пояснил тавернщик, — а весточку Хозяину, то да, послать можно.
— Значит, пошли, — нетерпеливо отозвался герцог. — Мне нужна информация. Все, что можно узнать об агберцах. И, главное, где сейчас коннетабль Агбера и что он задумал. Понятно?
— Да понятно-то понятно, — отозвался тавернщик, — токмо на это время нужно. Ден десять, не меньше. Пока весть дойдет, пока все узнают, пока обратно сообщат. Вы уж не гневайтесь, ваша милость, что я вам такой срок назначаю, просто уже давно здесь сижу, знаю, сколько времени такое дело занимает.
— Ладно, это время у вас будет, — сдержав свое раздражение, ответил герцог. — Ровно через десять дней я снова появлюсь у тебя. Надеюсь, что к этому моменту все, что меня интересует, уже будет вызнано.
— Не сомневайтесь, ваша милость, — снова поклонился ему хозяин таверны и выскользнул за дверь.
А герцог раздраженно отбросил гребешок и сердито уставился на свое отражение в зеркале. Ему, столь высокородному вельможе, приходится таскаться глубокой ночью по каким-то стоящим на отшибе тавернам, при этом обходясь без личного слуги, и, будто какому-то презренному контрабандисту, заучивать всякие глупые тайные слова… Скорей бы все это кончилось! Ну ничего, скоро все вернется на круги своя. Пока эти людишки полезны, но, едва он снова восстановит в Генобе законную власть своего брата, вся эта шваль будет выметена из королевства недрогнувшей рукой!
Он даже не догадывался, насколько наивны его чаяния и что единственной настоящей его надеждой является именно тот, кого он почитал своим самым опасным врагом…
Граф Авенлеба выехал на холм и вскинул руку к глазам, прикрывая их от лучей солнца, бивших ему прямо в лицо. Несколько мгновений он вглядывался в даль, а затем опустил руку и радостно воскликнул:
— Ну наконец-то! — Он развернулся к почти полусотне шикарно разодетых дворян, составлявших его личную свиту, и обрадованно заговорил: — Господа, эти трусливые генобцы, уже две недели удирающие от нас как зайцы, похоже, решились-таки остановиться и дать бой, как и подобает истинным мужчинам.
Ответом ему были радостные крики, коими разразились все сопровождавшие его дворяне. О да! Наконец-то! Сегодня они покажут этим жалким генобцам, коих уже однажды повергли в прах во времена прежнего короля Агбера, который был истинным рыцарем и дворянином…
— Виконт, — нетерпеливо обратился к одному из сопровождающих граф Авенлеба, — вручаю вам правый фланг. Сомните их и зайдите им в тыл. Смотрите, центр их позиции составляет пехота, эти бывшие крестьяне, которым сунули в руки пики и приказали выйти на поле боя. Едва только ваши доблестные всадники появятся у них в тылу, они тут же бросят пики и побегут.
— Клянусь честью, граф, вы не пожалеете об оказанном мне доверии! — вскричал виконт и, развернув коня, помчался вниз, навстречу подтягивающимся войскам.
— Барон, — повернулся граф ко второму, — а вам я вручаю левый фланг. Там у них крутится на конях какая-то шантрэ-па, так что вам с вашими всадниками не составит труда разогнать их.
— Это не шантрэ-па, — неторопливо ответил ему барон, все это время разглядывающий генобцев из-под руки, — а гайяры. У них просто такая манера — перед боем выскакивать из строя и мчаться вперед, подкидывая мечи. А на самом деле они солдаты опытные и упорные. Не разбегутся. Я-то знаю, в прошлой кампании с ними ох как повозиться пришлось.
— И что с того? — презрительно кривя губы, нетерпеливо спросил граф. — Подумаешь, несколько гайяров. Бросьте, барон. Вы самый опытный командир в моем войске, поэтому я и поручаю вам этот фланг. Ну не трусьте! Это не регулярная армия Геноба, а сброд, вздумавший восстать против нашей власти. Мы разгоним их плетками…
Барон задумчиво потер подбородок.
— Что-то непохожи они на сброд. Позицию заняли весьма грамотно, на холме, да еще так, что солнце нам в глаза бьет. Поле впереди тоже неровное, не очень-то удобное для конницы. И трава высокая. Вполне может быть, что в траве рогатки укрыты, а то и того хуже, «чесноку» [3] набросали. Да и маловато их что-то… Коннетабль писал, что в армии мятежников тысяч тридцать пять, почти столько же, сколько и в нашей, а я здесь вижу тысяч на десять меньше. Остальные-то где?
— Оставьте ваши сомнения, барон! — нетерпеливо вскричал граф Авенлеба. — Эти здесь, и тем лучше! Уничтожим этих — остальные сами разбегутся!
— А ну как они нам в самый неподходящий момент в спину вдарят? — возразил барон.
— Не успеют! — уже откровенно неприязненным тоном отрезал граф, раздраженный тем, что его простые и четкие указания все время подвергаются обсуждению. — Так вы примете командование или мне поручить левый фланг кому-нибудь другому?