— А эти? — нетерпеливо спросил барон.
Денщик растерянно оглянулся на шатер, и в этот момент полог откинулся и наружу выскользнула Линдэ. Не обращая внимания на сотню глаз, тут же уставившихся на нее, она сбежала вниз, к ручью. Там быстро разделась донага и плюхнулась в ледяную воду. Барон, поймавший себя на том, что все это время вместе со всеми тупо пялился на шейкарку, опомнился и, развернувшись к офицерам, заговорил:
— Э-э-э… господа, давайте, давайте… расходитесь по подразделениям. Даст Владетель, коннетабль завтра нас вызовет, а мы тут за последние три дня совсем все на самотек пустили…
Когда все разошлись, а шейкарка, вылезши из ручья, встряхнулась, будто кошка, и, натянув на мокрое тело одежду, снова скрылась в шатре, барон решился лично проверить, как там Грон. Но когда он приблизился к шатру, из него выскользнула Эмальза. Барон остановился.
— Как он?
— Спит, — улыбнувшись, отозвалась Эмальза. — Грон сильный. И верный. Потому-то ему и было так тяжело. Но мы ему помогли. Завтра он снова будет с вами говорить.
— Слава Владетелю! — с облегчением выдохнул барон и, мгновение поколебавшись, спросил: — Вам освободить шатер?
— Шатер? — Эмальза озадаченно посмотрела на него. — Зачем?
— Ну… чтобы вы отдохнули с дороги.
Эмальза снова улыбнулась:
— Мы не устали. А если устанем — отдохнем здесь.
— Здесь? — Барон удивленно и даже несколько возмущенно уставился на шейкарку. — Но…
— Мы теперь всегда будем с ним, — спокойно сказала Эмальза. — И везде. Мы так и сказали отцу, когда уходили. — И, снова улыбнувшись, она обошла ошарашенного барона и двинулась вниз, к ручью…
Ночь прошла спокойно. А утром барона разбудил его собственный денщик.
— Ва-аше… — испуганно проблеял он. — Там это…
— Что? — Барон взвился с постели и вылетел наружу.
Вокруг шатра Грона собралась толпа. Барон торопливо накинул камзол и бросился туда. Когда он пробился-таки сквозь толпу, поскольку возбужденные солдаты и офицеры нехотя уступали ему дорогу, то его взгляду открылась устрашающая картина. У задней стенки шатра, взрезанной каким-то оружием, стоял Грон и задумчиво смотрел на восемь трупов. Лишь двое из убитых были латниками его личного конвоя, а шестеро остальных никоим образом не принадлежали к какому-либо подразделению армии Агбера. Они были в странной, облегающей темно-синей одежде с капюшонами, закрывающими почти все лицо.
— Ваше высочество, — с облегчением выдохнул барон, — вы живы! Слава Владетелю! Но что…
— Выкормыши Либвэ, — негромко произнес Грон. — Значит, он собирался расправиться не только с Мельсиль… — Коннетабль Агбера поднял руку и яростно потер лицо. — Черт, что-то я совсем того, расклеился. Нельзя так расслабляться…
В этот момент кусты, перед которыми лежали эти шестеро, затрещали, мгновенно заставив толпу ощетиниться оружием, и наружу выскользнули шейкарки. Все ошеломленно уставились на них.
Все ошеломленно уставились на них. Линдэ этаким небрежным жестом скинула с плеча туго связанного пленника, одетого в такую же темно-синюю одежду, как и на трупах, отчего тот глухо вскрикнул, а затем наклонилась к трупам и принялась извлекать из них короткие метательные ножи. По толпе пронесся изумленный вздох. А Линдэ выметнула из-за спины один из своих парных клинков, отхватила от одежды валявшегося на траве трупа изрядный кусок, тщательно вытерла ножи и пару из них кинула Эмальзе, коротко бросив:
— Твои… — После чего подняла глаза на Грона и, улыбнувшись, произнесла: — Здравствуй, Грон. — Кивнув на пленника, она коротко пояснила: — Этот был с лошадьми.
— Вы… откуда здесь? — изумился Грон и озадаченно посмотрел на барона Шамсмели, отчего тот сумел только смущенно потупиться.
— Мы приехали к тебе, — сообщила ему Линдэ.
— Совсем, — кивнула Эмальза.
— А то сам видишь, как тебя охраняют, — бросила Линдэ, окидывая насмешливым взглядом стоявших вокруг, отчего все, на кого упал этот взгляд, сконфуженно опустили глаза. А что тут скажешь?..
Грон несколько мгновений переваривал это заявление, а затем сурово произнес:
— Вы немедленно отправляетесь к отцу!
На несколько мгновений на поляне повисла напряженная тишина, а затем Линдэ тряхнула своей огненной шевелюрой и, громко фыркнув, с независимым видом нырнула внутрь шатра через разрез. Эмальза насмешливо посмотрела на Грона и молча проследовала за сестрой. Грон проводил их растерянным взглядом и, повернувшись к барону, озадаченно спросил:
— А… кто их ко мне пустил?
Барон Шамсмели бросил глубокомысленный взгляд на шатер, в котором скрылись шейкарки, и этак нейтрально, как бы в пространство, произнес:
— А что, был какой-то выбор?..
— Вот что, Шуршан, — задумчиво произнес Грон, — пожалуй, нам стоит ответить барону адекватно. Поэтому, раз уж ты все равно здесь, поезжай-ка в Зублус. Там сейчас Пург с онотой. Так вот, отберешь сотни три-четыре наиболее ловких и двинешься с ними в сторону Дагабера. Лесами. Карты у тебя есть?
Шуршан кивнул:
— И сверены уже. Я как раз захватил с собой для вас три комплекта. А то у вас-то еще несверенные…
— Вот и хорошо. Один возьмешь себе. И нанесешь барону визит. В Либвэ. А Гаруз посетит его родовое имение в Гуглебе. Я ему уже отписал. Сдается мне, самых интересных пленников барон содержит именно в этих местах. И основные архивы тоже. Ну еще в королевской тюрьме, конечно, но туда нам пока хода нет. Да и вряд ли он держит там самое важное. Тюрьма же на территории королевского дворца. А милость королей — дело ненадежное. Да и штурмовать Дагабер мы будем по-любому. Там у него, скорее всего, только лишь то, что должно быть под рукой. Ну и некий минимальный финансовый резерв на случай внезапного бегства. А все остальное в Либвэ и имении. Тем более что тот тип, которого захватила Линдэ, — тут Грон покосился на сидящую в углу рыжую шейкарку, — говорил, что в последние две декады в Либвэ из Дагабера перевезли несколько десятков пленников. И еще какие-то ящики. Которые не стали распаковывать. Так что все самое важное точно там. С верными людьми, которые хорошо знают, что нужно делать, если на барона начнется охота… или если к этим местам приблизится вражеская армия. Вот потому-то я пока и не лезу через границу Насии. Чтобы не спугнуть…