— Так и не пригодился гостинчик, — весело сообщил он, положил бомбочку в перчаточный ящик и захлопнул крышку.
— Где вы ее откопали? — поразился я.
— Извините, инициативу проявил. Вас высадил, гляжу, время еще есть. Дай, думаю, сгоняю на барахолку. Там в дальнем углу есть ларек, якобы сапожный. Припас гостинчик, мало ли что…
Проехав перекресток, Джага покрутил головой и хмыкнул.
— Да, красиво получилось…
— Вот и нет у меня кровника, — отозвался я.
— Тогда едем прямо ко мне в заведение, такую удачу надобно хорошенько вспрыснуть.
Так мы и сделали. В разгар удалого пиршества я спросил у Джаги телефонный номер сыскного бюро Ширена и позвонил туда прямо из-за стола гостиной, наконец без опаски воспользовавшись трофейным радиотелефоном из бандитского «Рарона». Прежде я держал эту элегантную штучку отключенной, чтобы мое местонахождение не могли засечь с абонентной станции.
— Слушаю, Ширен, — энергично отозвался бывший полицейский.
— Это говорит ваш клиент, по поводу дома на улице Ветеранов, — обтекаемо представился я на случай, если телефон прослушивается. — Есть ли что-нибудь новенькое?
— Кое-что имеется. Если бы вы могли через часок подъехать, было бы славно, — судя по самодовольному тону, Ширен неплохо на меня поработал.
— Хорошо, до скорой встречи.
— Не забудьте захватить деньжат, — напомнил он.
— Для вас все, что угодно, — заверил я, дал отбой связи и сунул радиотелефон в боковой карман.
Кажется, дела шли на лад. Теперь на очереди у меня был белобрысый Амахад Чажнур, из которого предстояло вытрясти целую кучу важных разъяснений. Он знал очень много, а я устал плутать в потемках бесподных домыслов.
За утреннюю почти не тронутую кружку шухи Джага успел вознаградить себя в достаточной мере, а нам еще предстояло съездить в загородный дом за Янтой. Я, уезжая, предупредил ее, что мы вернемся только к вечеру, но ей известно, насколько рискованное предприятие нам предстоит, и сейчас она не может не волноваться.
— У Ширена есть новости, командир?
— Да, и вроде бы неплохие. Надо заехать к нему, а потом поедем заберем Янту, — я испытал невесть почему крошечную неловкость, выговаривая ее имя.
Нынешним утром Джага долго приходил в себя после форменной контузии, вызванной бесшабашным признанием Янты в любви ко мне. А потом деланно небрежным голосом проворчал:
— Ну и на здоровье. Я-то тут при чем?
— Еще как при чем, — возразила девушка. — Будешь прикидываться, что не ты меня донимал сказаниями о командире Трандийяаре? Тут целиком твоя заслуга, дядюшка.
Задумчиво посопев, бывший мой подчиненный перевел взгляд с племянницы на меня. Красавица по-прежнему держала руку на моем плече, и с ее пальцев стекали разряды райского электричества. Я чувствовал себя в достаточно глупом положении, стараясь утешаться тем, что благодаря лобовому демаршу Янты наверняка избежал еще более глупой и щекотливой ситуации, которая могла впоследствии возникнуть помимо нашей воли.
Неловкая натянутость длилась и длилась, я безуспешно пытался придать лицу подобающее выражение, но, хоть тресни, не мог вычислить, какое именно выражение мне подобает. На это моих мозгов явно не хватало.
Наконец в непроницаемо сумрачных глазах Джаги что-то дрогнуло, поплыло, и он разразился заливистым хохотом.
— Это ж надо, а, — приговаривал он, хлопая себя кулаком по коленке. — Нет, это ж только подумать…
С нескрываемым облегчением я присоединился к Джаге, Янта тоже не упустила своего, и мы втроем нахохотались всласть, благополучно развеяв гнетущее напряжение. А потом, по взаимному молчаливому уговору, повели себя по-прежнему, так, словно ровным счетом ничегошеньки не произошло.
Когда мы из «Щита Отечества» отправились к Ширену, за руль сел я по праву несколько более трезвого. Обилие патрульных полицейских, попарно сновавших по всем улицам на мотоциклетах, было вполне объяснимо.
Обилие патрульных полицейских, попарно сновавших по всем улицам на мотоциклетах, было вполне объяснимо. Не каждый день гибнут в уличной перестрелке сразу две такие влиятельные фигуры, как Барладаг и Фахти. Ради предотвращения дальнейших крупных разборок власти напоказ приняли меры. По ключевым магистралям и их пересечениям расставили усиленные посты из полицейских и морских пехотинцев при полной выкладке. Для полной картины глубокого национального траура не хватало лишь вывешенных флагов с белыми бантами или введения чрезвычайного режима передвижений.
При выезде на кольцевую разводку вокруг Триумфальной колонны нашу машину остановили для выборочной проверки, хотя ума не приложу, почему именно наш потрепанный «Дром» удостоился такой чести. Полицейский сержант в каске, прикрываемый с тылу двумя прыщавыми первогодками с десантными автоматами наперевес, сурово потребовал у меня водительское удостоверение и документы на машину.
Гаражный сертификат на машину с отметкой о прокате и шоферское удостоверение Джаги со вложенной десяткой не вызвали у него особых возражений.
— Багажник покажь, — миролюбиво велел он, возвращая документы, причем деньги совершенно незаметным образом испарились.
Я вылез и отпер крышку багажника, в котором не имелось ничего интересного, если не считать запаски с облысевшим протектором и облупленной канистры с бензином.