— Скажи, — отсмеявшись, спросил он, и его серебристо-серые глаза при этом сияли, как начищенный перед приездом гостей сервиз, — как жить все-таки хорошо, а?..
— …Ведь жить хорошо, — пробормотала я, выныривая из своих воспоминаний, — а я живу. Тогда почему же мне все-таки не так хорошо, как хотелось бы?
— Мила! Мила-а-а! — Так вопить на весь лес мог только Драниш. — Мила-а-ааааа!
— Я тут, — откликнулась я и побрела в сторону, откуда раздавался голос тролля.
— Котя! — Драниш заметил меня раньше, чем я его, и шумно кинулся в мою сторону, ломая ветки кустов. — Котя!
Подбежав ближе, он замер, как вкопанный, и тихим, ровным голосом произнес:
— Котя, отдай мне кинжал.
— Что? — непонимающе спросила я, потом перевела взгляд, и с удивлением заметила, что до сих пор сжимаю в руке оружие, да так крепко, что побелели костяшки пальцев. — Ах, да…
Я засунула кинжал в ножны. Отдавать его кому-либо, даже троллю, не хотелось.
— Что произошло? — спросил Драниш, заглядывая мне в лицо. — Ты ранена?
— Немного.
— Куда ты исчезла? Мы тебя с раннего утра ищем! Почему ты вся в крови?
— Я убила человека, — спокойно ответила я.
— Так… — Парень легко поднял меня на руки. — Мы сейчас придем к фургону, и ты мне все расскажешь, хорошо?
Я уткнулась лицом в его голую грудь — сорочки тролль так и не надел, оберегая обожженные плечи, но нес меня легко, поэтому я не стала сопротивляться такой заботе.
У фургона сидела Тиса, которая кипятила на костре в котелке какие-то травки и мурлыкала себе под нос. По ней не было видно, что мое исчезновение хоть как-то ее взволновало, впрочем, от Тисы ничего другого я и не ожидала.
Под повозкой копошился Персиваль, стучал молотком и тихо ругался сквозь зубы.
— Я нашел Милу, — гордо возвестил Драниш, опуская меня на одеяла.
— Прекрасно, — заметила Тиса, мельком окинув меня взглядом. — А то из-за нее мы нормально поесть не можем. Что, пошла в лес по делам и заблудилась?
— Нет, — коротко ответила я, охватывая колени руками.
Хотелось свернуться в клубочек и отгородиться чем-нибудь, хотя бы одеялом, от этого мира, чтобы немного передохнуть и набраться новых душевных сил. Но я должна была быть сильной, и поэтому с отдыхом придется подождать.
Тролль присел рядом и молча обнял меня за плечи. Так мы и просидели, пока не вернулись капитан и эльф.
— О, — сказал Даезаэль, жадно разглядывая пятна на моей одежде, — кого ты порешила? Надеюсь, он умирал долго и мучительно?
— Это был Котов, — сообщила я капитану, который ничего не сказал, но рассматривал меня довольно пристально, склонив голосу набок.
— Рассказывай, рассказывай во всех подробностях, — попросил Даезаэль, разглядывая рану на моем плече. — Только перед этим скажи: ты хочешь умереть от заражения крови, или тебя все же исцелить?
— Лучше исцели, — испуганно попросил тролль.
— Я не у тебя спрашиваю, — оборвал его целитель. — Вдруг Мила, убив человека, мучается такими жестокими угрызениями совести, что хочет непременно умереть, искупив тем самым свою вину.
— Ничем я не мучаюсь, — сказала я. — Да, это было страшно и неприятно, но у меня не было другого выхода. Или я, или он.
Глядя на котелок, в котором ровно бурлила зеленая жижа, я рассказала о том, что произошло на полянке перед избушкой.
— Молодец, — сказал капитан после того, как я замолчала. Я недоуменно подняла на него взгляд, и с удивлением поняла, что он действительно меня хвалит.
— Ничего не молодец, — ревниво возразила Тиса. — Я бы его сразу пришила.
— Это потому, что такое слово, как «дипломатия», тебе ни о чем не говорит, — вступился за меня тролль.
— Зачем мне дипломатия? — заявила воительница. — У меня есть инстинкт самосохранения, это куда более полезная штука. И так было понятно, что добром не кончится, если бы ты в него сразу кинжал метнула, обошлась бы куда меньшими потерями.
— Я себе это уже представил, — радостно сказал Даезаэль. — И понял, почему ты до сих пор не замужем. Потому что это выглядит вот так: Тиса, выходи за меня замуж, хррр…
Эльф настолько достоверно изобразил хрип умирающего, что меня передернуло. Заметив это, тролль погладил меня по голове и сказал:
— Что-то мы заболтались. Пойдем, котя, тебе нужно переодеться, а еще лучше — искупаться. И одежду эту выбрось.
— Откуда ты такой заботливый взялся, — пробурчала Тиса. — Сам же говорил, что убивал с малолетства, для тебя это должно быть привычно.
— Так то я, а то котя, — возразил Драниш. — И она убила человека впервые.
— Пусть мокрым полотенцем оботрется, — велел капитан. — У нас нет времени на то, чтобы ты сопровождал ее к реке. Иди лучше помогай Персивалю чинить ось фургона, иначе мы отсюда никогда не двинемся.
Мужчины возились с ремонтом фургона до вечера. Нас с Тисой к этому не привлекали, но у капитана нашлось дело для каждой. Воительница занялась оружием, а мне было поручено написать отчет обо всем, что произошло в последние дни. Когда я взялась за карандаш и начала писать, то поразилась: оказывается, за несколько дней произошло столько, что не каждому выпадает испытать за всю жизнь.
Только вечером гном признал фургон годным для дальнейшего путешествия, разве что настаивал на том, чтобы управители не превышали среднюю скорость, и мы двинулись по той дороге, которую указал нам ведун.