Охранявшие ворота, ведущие в полковой двор, солдаты объяснили, как найти канцелярию. Казалось, двери этого небольшого деревянного дома всегда нараспашку — вбегали и выбегали курьеры, стремительной походкой выходили офицеры, хватало и лиц в партикулярном, то есть штатском платье.
Мне не раз во времена армейской службы приходилось бывать в штабах воинских частей — обычно, прежде чем проникнуть внутрь, посетителю предстояло пройти контроль дневальных и дежурного офицера.
Здесь же за дверями располагалась деревянная скамейка, на которой сидели двое караульных, преспокойно игравших в карты. Уже только один вид скучающих солдат ввёл меня в изумление. Если бы кто-то из моих бывших начальников набрёл на такую картину, парням пришлось бы коротать несколько суток на губе.
— Осади назад, — непочтительно произнёс караульный, только что побивший козырем карту напарника. — Чего ищете?
— Нам нужна полковая канцелярия.
— По какому вопросу? — спросил он.
— Насчёт зачисления в штат полка.
— Неужто ваканции у нас появились, — удивился второй караульный, сдавая карты. — А мне говорили нету.
— Как же, держи карман шире. Так тебе и скажут, — ухмыльнулся его напарник. — А вы ступайте в унтер-штаб, вторая дверь налево, спросите полкового комиссара. За него сейчас их высокоблагородие капитан Касаткин.
— Спасибо, братцы, — поблагодарил я.
Мы прошли по коридору, постучались в дверь и оказались в прокуренной комнате, где за письменными столами корпели писаря, заваленные грудой бумаг. Как и в двадцать первом веке, у них было полно работы, ибо бюрократии в России всегда хватало с избытком.
— Здравствуйте. Мы ищем полкового комиссара господина Касаткина, — сказал я.
В ответ только скрип перьев да шуршание бумаги. Наконец, сидевший за ближайшим столом писарь отставил чернильницу в сторону, промокнул исписанный лист и, подняв голову, спросил:
— А зачем вам понадобился Виктор Иванович?
— Господин подполковник Густав Бирон сказали явиться в канцелярию Измайловского полка на предмет поступления на службу.
Имя младшего брата всесильного фаворита произвело впечатление. На нас разом уставились пять пар любопытных глаз. Наступила полная тишина.
— Назовите ваши имена, — с придыханием спросил участливый писарь.
Мы представились.
— Подождите здесь, — сказал писарь. — Я доложу господину полковому комиссару о вас.
Потом он вернулся и пригласил войти к капитану, занимавшему отдельное помещение.
— Подождите здесь, — сказал писарь. — Я доложу господину полковому комиссару о вас.
Потом он вернулся и пригласил войти к капитану, занимавшему отдельное помещение.
— Только поаккуратней, — попросил писарь, и я понял почему.
Полковой комиссар выглядел неважно — то ли болел, то ли мучался от тяжёлого похмелья, а может всё разом. Ворот измятого мундира расстегнут, нерасчёсанный парик небрежно кинут на подоконник, башмаки покрыты грязью, чулки сползли, лысоватая голова, похожая на еловую шишку, вся в буграх. Лицо покрыто мелкими оспинками. Я уже успел привыкнуть к тому, что внешность многих встреченных жителей вынуждено носила следы этой страшной болезни — прививки от оспы начнут делать гораздо позднее, при Екатерине Великой.
Мне Касаткин напоминал бывшего ротного. Мы боялись его до ужаса, ибо наш старлей был человеком настроения, а менялось оно у него чаще, чем ветер. Если всё в ажуре, рота блаженствовала, если нет — летали даже старики.
Капитан Касаткин посмотрел мутным взором и заплетающимся языком произнёс:
— К сожалению, господа бароны, ваканций в полку нет. Все места заполнены. Рад бы помочь, да нечем. Так что ауфвидерзеен, господа, — он помахал рукой, будто провожал нас на вокзале.
— Но как же так? — выступил вперёд Карл. — Нам сообщили, что берут в гренадеры полка. Сказали прийти через десять дней.
Он растерянно замолк, не зная, что сказать дальше и теперь переминался с ноги на ногу.
— Мне ничего об этом не известно, — икнув, произнёс Касаткин. — Если бы в часть поступили бумаги насчёт вас, я бы знал. Всенепременнейшо бы знал. Но… — он опять икнул, — не знаю. Вот такие дела.
— И что — никаких вариантов? — хмуро спросил я.
Похоже, Густав Бирон просто о нас забыл. Ничего удивительного, высоко взлетевшим людям свойственны провалы в памяти.
— Скажите, вы были на регулярной службе? — осведомился Касаткин.
— Нет, — ответили мы разом.
Я то конечно был, но светить этим при Карле не стоит. Да и чем может пригодиться здесь тот год, отданный российской армии времён сплошных перемен не всегда к лучшему.
— И о службе солдатской, об артикулах и экзерцициях ничего не ведаете? — продолжил спрашивать
— Разумеется, нет.
— И непременно хотите попасть в гренадеры лейб-гвардии, — усмехнулся полковой комиссар. — А вы знаете, что многие, дабы попасть в нижние чины гвардейских полков вынуждены изначально побыть в обозе извозчиками? Они ухаживают за лошадьми и повозками. А там, попривыкнув к военным порядкам и требованиям, переименовываются в солдаты, как только появляются ваканции, и на их места прибывают новые рекруты. Ну, господа фон Гофен и фон Браун, — готовы начать карьеру с полковых извозчиков?
Глава 13
Глаза Карла налились кровью как у быка при виде пионеров.