— Приветствую тебя, Мэрдок Джорн.
— И я тебя, Кафу.
Тотиане не использовали сложных форм вежливости, считая главными добродетелями скромность и простоту.
— Прошло так много лет…
— Пять.
Как и на Сорорисе, меня неожиданно охватило беспокойство, захотелось побыстрее закончить все дела и уйти из этой украшенной искусственными растениями комнаты.
На моем плече пошевелился Иит, и мне показалось, что я увидел в глазах Кафу искорку интереса.
— Мэрдок Джорн, у тебя новый компаньон.
— Пукх, — сдерживая нетерпение ответил я.
— Да? Очень интересно. Но сейчас ты думаешь, что пришел ко мне через столько лет не для того, чтобы обсуждать разные формы жизни. Что ты хочешь сказать мне?
Теперь я был искренне озадачен. Перейдя так быстро к сути дела, Кафу пренебрег общепринятыми обычаями. Он не предложил мне присесть или выпить чего?нибудь освежающего и не выполнил ни одной из условностей, которые обычно были в ходу в подобных ситуациях. Правда он не выказывал враждебности ко мне.
На такую холодную встречу я решил ответить равнозначной вежливостью.
— У меня есть камни на аукцион.
Руки Кафу поднялись в жесте который на его планете означал отказ.
— Мэрдок Джорн, тебе здесь ничего не продать.
— Ничего? А что ты скажешь об этом?
Если бы он встретил меня более приветливо, я бы высыпал зеленые камни на стол, но теперь я лишь показал ему на ладони лучший из них. Я понял, что освещение в помещении было особенным — в его лучах стали бы видны любые подделки или скрытые недостатки камней. Теперь я не сомневался, что этот зеленый камень выдержал первую проверку.
— Мэрдок Джорн, тебе ничего не продавать. Ни здесь, ни на любом другом легальном аукционе.
— Почему?
Он был слишком уверен в своих словах. Кафу не практиковал в торговле ложь. Если он говорил, что мои камни не могут продаваться, значит это действительно было так, и я бы сам обнаружил, что любой официальный аукцион для меня закрыт. Я не сразу осознал тяжесть этого удара и добивался причин такого запрещения.
— Ты внесен в Список подозреваемых в совершении преступления, — наконец объяснил он.
— Откуда обвинение?
Я сразу подумал о возможности снятия обвинения. Зная имя клеветника и имея возможность оплатить судебные издержки, можно было официально потребовать судебного разбирательства.
— С того света. Обвинителя зовут Вондар Астл.
— Но он мертв! Он был моим учителем, но он умер!
— Это так, — согласился Кафу. — Но обвинение сделано от его имени, оно подтверждено его личной печатью.
Это означало, что я не мог протестовать. По крайней мере не сейчас, а лишь тогда, когда смогу заплатить астрономический гонорар официальным экспертам — тем, кто сможет выиграть это дело, которое, возможно, придется слушать не на одном планетном суде.
Попав в Список, я лишался шансов сотрудничать с имевшими солидную репутацию коммерсантами. Кафу сказал, что меня обвинили от имени умершего человека. Кто это сделал и зачем? Был ли это Патруль, который все еще хотел использовать меня в какой?то своей комбинации в поисках камней предтеч? Или Гильдия? Камень предтеч — я уже давно не вспоминал о нем — я был слишком занят налаживанием торговли. А может, кто?то просто хотел расстроить мои планы?
— Очень жаль. Похоже, что это очень хорошие камни, — продолжил Кафу.
Я спрятал камни в пояс.
Затем, пытаясь сохранить безразличное выражение лица, поклонился Кафу.
— Я прошу у великодушного человека прощения за то, что побеспокоил его.
Кафу кивнул в ответ.
— Мэрдок Джорн, у тебя есть какой?то могущественный враг. Советую тебе быть очень осторожным и почаще оглядываться.
— Если мне еще придется когда?нибудь гулять, — пробормотал я и снова поклонился выходя из комнаты, в которой потерпел такой сокрушительный удар.
Это был конец. Теперь я потеряю корабль, потому что не смогу оплатить портовые сборы, и его задержат портовые власти. Я не мог рассчитывать получить хорошие деньги за незаконно проданные камни.
Незаконно…
— Может, именно этого они и добиваются, — закончил мою мысль Иит.
— Да, но когда остается одна дорога, то приходится по ней идти, — угрюмо ответил я.
8
На какой?нибудь другой планете я смог бы легко найти нужных мне людей. Но здесь, на Лилестане, я никого не знал. Правда, после непродолжительных размышлений мне показалось, что в словах Кафу что?то было — какой?то небольшой намек.
Что же он сказал на самом деле? «Ты ничего не продашь на легальном аукционе…» Действительно ли он сделал ударение на слове «легальный»? И могло ли быть так, что он пытался подтолкнуть меня к незаконным действиям, чтобы потом получить свою долю доносчика от всего моего имущества? Я ни секунды не сомневался бы в этом если бы речь шла о ком?нибудь другом. Но я верил, что тотианин не рискнет своим именем и репутацией ради каких?нибудь темных делишек. Кафу был в числе тех немногих, кому доверял Вондар, и я знал, как давно и крепко дружил с этим маленьким коричневым человеком мой последний хозяин. Может быть, во имя старой дружбы с Вондаром перешло на меня и теперь он попытался незаметно подсказать мне выход? А может, я позволил своему воображению взять вверх над здравым смыслом и теперь отчаянно пытался ухватиться за несуществовавшую на самом деле подсказку?