Акки продемонстрировал преобразователь молчаливым неподвижным зрителям. После этого он стал ждать.
Из под вороха одежд вождя вынырнула волосатая рука с длинными грязными ногтями. По его жесту один из подручных наклонился и развернул полосу из шкуры лакиса. К шкуре было прикреплено множество петель, в каждую из которых был вставлен необработанный дзоран, и лишь большим усилием воли я смог с безразличным видом удержаться на месте. Четыре из этих камней были прозрачны, и в каждом виднелось по насекомому. Я никогда даже не слыхал о таком выборе. Однажды Вондар добыл два подобных камня, и их стоимость казалось мне непревзойденной. Четыре — этих камней хватило бы на целый год полетов. Мне даже не нужно было бы торговать. Мы полетели бы за камнем предтеч после первой же продажи.
Но эти камни предлагались Акки, и я очень хорошо понимал, что ни один из них мне никогда не достанется.
Он, конечно, не спешил — как и полагалось по обычаю. Затем он сделал свой выбор, собрав все камни с насекомыми а также три пурпурно?зелено?голубых, достаточно крупных, чтобы быть хорошо обработанными. То, что осталось после него казалось отбросами.
Потом он поднял голову, и сгребая свои трофеи в дорожную сумку, ухмыльнулся, затем дважды похлопал рукой по преобразователю и прикоснулся к остальным разложенным товарам, формально отказываясь от них.
— Чертовски повезло, — сказал он на бэйсике. — Ты ведь то же самое привез, правда, Джорн? Рассчитываешь занять место Астла? — Он покачал головой.
— Желаю удачи, — сказал я, с трудом скрывая огорчение. — Желаю удачи, мягкой посадки и выгодной продажи. Я напутствовал его традиционными словами торговцев.
Но он и не подумал уходить. Вместо этого он добавил оскорбительный для меня взмах рукой, который лоргалиане поняли как то, что он, мастер, представляет своего ученика. Мне пришлось проглотить и это, поскольку все недоразумения мы должны были выяснять только вне стоянки. Любая вспышка эмоций воспринималась бы как свидетельство того, что сюда пробрался дьявол, и всякая торговля была бы запрещена чтобы случившийся так некстати дух не проник в какой?нибудь из предложенных для торговли предметов. Я с трудом справился с искушением поступить таким образом, чтобы все, что привез Акки, а заодно и выбранные им дзораны были бы по обычаю разбиты на куски, но все же сдержался. Он выиграл по правилам, и было бы подло повергнуть его таким образом, не говоря уже о том, что такой поступок уничтожил бы возможность торговать с Лоргалом не только для нас двоих, но и для всех остальных пришельцев.
Я мог испытать судьбу и попробовать найти другое племя где?нибудь на пустынных просторах континента. Но уйти отсюда без торговли было не просто, а я не знал, как это нужно правильно сделать. Я рисковал ненароком нарушить какой?нибудь местный обычай. Нет, нравилось мне это или нет, пришлось продолжать начинания Акки.
Они ждали и, по?видимому, их нетерпение росло. Мои руки мелькали в воздухе, говоря на языке жестов, эти движения сопровождали хриплые звуки из моего переводчика, который произносил слова на их скудном языке.
— Такой, — я показывал на преобразователь, — у меня тоже есть — но побольше — в брюхе моего небесного лакиса.
Теперь, после того как я сделал это предложение, назад дороги не было.
Для того, чтобы сохранить деловые отношения с кочевниками, мне нужно было торговать, иначе я лишился бы своего доброго имени. Я сам был виноват в том, что эта неожиданная встреча состоялась. Я допустил ошибку уже тогда, когда пошел на стоянку даже после того, как увидел здесь катер Акки. Правильнее было бы искать другое племя. Но я был убежден, что мой товар уникален и, вот, проиграл.
Появилась та же волосатая рука, и два закутанных воина встали, чтобы провести меня к катеру, щелкая вокруг своими кнутами после того, как мы пересекли линию, охраняемую отгонявшими демонов. Я вытащил из катера тяжелый ящик, который еще совсем недавно загружал туда с такой надеждой. С их помощью, притом что один из них защищал нас от демонов, а другой помогал мне, я принес его на стоянку.
Мы поставили ящик перед вождем. Моя машина оказалась возле преобразователя Акки, и разница в размерах была очевидна. Я показал, как работает моя машина, и стал ждать решения вождя.
Он сделал жест и один из моих помощников подвел к нему лакиса; животное что?то жалобно и недовольно бормотало. Лакис подошел, волоча плоские вывернутые ступни, которые, хоть и казались неуклюжими, выдерживали многодневный безостановочный бег по этой изуродованной земле.
После удара по ногам он снова стал на колени, и возле него поставили обе машины. Затем мне продемонстрировали недостаток моего товара. Машину Акки можно было положить в багажную петлю с одной стороны животного, при этом другая петля оставалась свободной для груза — мой преобразователь загружал животное полностью.
Пальцы вождя изогнулись, и ему подали второй кожаный сверток. Я напрягся. Я ожидал, что мне предложат то, что осталось после Акки, но подумывал и о лучшем варианте. Однако мой энтузиазм потух сразу после того, как развернули шкуру.
Правда в петлях все же находились дзораны. Но их нельзя было даже сравнить с теми, что забрал Акки. Мне не разрешили выбрать даже из оставшегося после него. Приходилось брать то, что предлагали — или вернуться на корабль с пустыми руками, что было еще хуже. Так что из двух зол я выбрал меньшее и взял камни. Конечно в них не было насекомых, и только два желтых дзорана были достаточно привлекательны. Голубые не отличались хорошим качеством, и я проверил каждый из них в поисках трещин, выбрав то, что мог, уверенный, что едва ли компенсировал расходы.