Ну что же, все к лучшему, я и в этом оказался везунком. Я еще раз осмотрелся, подошел к разбитому чудищу…
И как мне удалось его переиграть? Ведь эти метандроиды куда лучше, чем просто андроиды, ресурсы которых все-таки ограничены механикой. Они используют преимущество живой материи или квазиживой, хотя какая между ними разница, могут сказать только врачи и специалисты по искусственной жизни. Может, все дело в том, что тут и не пахнет божественной душой, отсутствует нечто, что придает человеку не только вид, но и смысл существования?
Я толкнул его носком своего форменного сапога. Этот Кирьян и засаду-то устроил здорово. Пока я бился с охранниками, он стоял за зеркалом и ждал, пока я успокоюсь. А когда я вообразил, что всех одолел, подкрался через потайную дверь и выскользнул, словно настоящий змей…
Я оглянулся и посмотрел на непреодолимую дверь, ведущую к Сапегову. Труп биоробота перекрыл мне все возможности для форсирования этой последней преграды. Или нет? Я снова посмотрел на Кирьяна, на потайную дверь, откуда он выполз. И вполне определенная мыслишка зашевелилась в моих извилинах. И я стал надеяться, а вдруг да получится?
51
Первой и главной моей проблемой была неприступная дверь, у которой должен был находиться биоробот. Если бы он не хватался за оружие и остался в живых, может, я сумел бы его заставить открыть ее, хотя это уже сомнительно. Для того он и создан, чтобы не делать этого. Но проблему следовало как-то решать, и я, к своему удивлению, уже стал потихоньку ее раскалывать, то есть изобретать, как с ней справиться.
А вот вторая моя проблема вдруг возникла словно бы из-под земли.
А вот вторая моя проблема вдруг возникла словно бы из-под земли. Причем в буквальном смысле. Я только-только осмотрелся, только подволок труп или, вернее, остатки Кирьяна к двери и стал обдумывать, где бы взять взрыватель, как где-то за внешними стенами имения заревели еще более мощные сирены, чем те, что вопили до сих пор. Я даже не сразу понял, что произошло. А потом догадался и с тяжелым предчувствием бросился в ту потайную дверку, откуда вышел метандроид Кирьян.
Как я и ожидал, это была комнатка, битком напичканная всевозможными схемами слежения. Были тут и мониторы дальнего обзора. И вот на этих-то мониторах вокруг имения на расстоянии километра, а местами даже ближе, стали возникать солдатики. Они имели черный, легко читаемый, привычный силуэт спецподразделения Очуркина, только их было много, очень много, и они не скрывались. Они шли почти правильной цепью, как при настоящей атаке, временами топчась на месте или сбиваясь в кучки — так их было много. Каждому дуралею было ясно, что между ними не проскользнет и мышь.
Я посмотрел на ряд других мониторов, отслеживающих по периметру не движение, а высокоэнергетическое оружие… Черные были отменно вооружены, у некоторых даже имелись тактические артиллерийские переноски. Это примерно то же самое, что гаубица, только с ней могла управиться пара накачанных и обученных ребят. Все это было очень серьезно.
Над всем этим ералашем кружили боевые вертолеты, бронированные крепости, которые только такими вот переносными гаубицами и можно было отогнать. На одном из вертолетиков, по-видимому, была установлена сирена, что-то вроде громкой связи на космическом корабле. Да и на обычном корабле, кажется, такая есть. Иногда этот сплошной, агрессивный вой стихал, и тогда над ночными полями, над имением, над всеми этими харьковчанами гремели слова, которые произносил странно знакомый голос. Я выбрал верньер настройки, покрутил его и получил то, чего хотел, — в моем маленьком, почти уютном убежище зазвучали приказы:
— Все выходят, подняв руки, без исключения. Проверка генокода, невиновные будут освобождены. Среди вас оборотень — солдат Штефана. Мы можем определить его только посредством фиксированного генокода… Всем прекратить огонь и выходить из здания.
Так я и думал. Джарвинов оказался не так прост, чтобы не играть против меня в атакующем стиле. А я-то думал, почему мои коллеги последнее время за мной не шибко резво гоняются? А они, оказывается, просто решили ударить один раз, но наверняка. Вот и ударили. Даже Сапегова не пожалели.
Или они с самого начала знали, что я удеру из харьковской тюряги, что вздумаю грохнуть его полосатое Всевластие, как он иногда себя называет в полуофициальных документах, и они меня прижмут? Таким образом, я выполню их задание, а они… Нет, слишком сложно. Да и ущерб этим убийством я теперь принесу тому же Джарвинову изрядный. Куда больше, чем если бы я сразу выполнил приказ и вернулся домой прежним, безупречным исполнителем, воякой Московской Директории, солдатом Штефана на службе у Охранки.
Дудки, я теперь другой. И я теперь изгой. И воюю на другой стороне, потому тут и оказался.
Я еще раз осмотрелся. Шансов уйти у меня практически не было, но у меня по-прежнему оставался шанс захватить заложника — Сапога. Впрочем, если моя догадка верна, и они им в самом деле готовы пожертвовать, то я в безнадежном положении. А если не готовы?
В общем, ладно, следовало работать дальше. Как говорила моя сержантша, придет будущее — будем смотреть, а пока — повоюем. Вот я и начал опять воевать.