— Я ее всегда любил и не скрываю этого. Когда стало ясно, что ты можешь не вернуться, я…
— Значит, она здесь, — я поднялся. Желание увидеть ее стало на миг почти непреодолимым, как в детстве хочется вцепиться в родного плюшевого медвежонка, особенно когда совсем страшно.
— Да нет ее тут! — Он не бросился наперерез, значит, ее в самом деле тут нет. — И не стала бы она отсиживаться в спальне. Она… Она у меня на вилле, в Завидове.
От волнения он отвернулся, поискал на холодильнике и снял пачку каких-то новомодных, якобы безвредных сигарет. Я сказал:
— Ну так передай ей, что я вернулся.
И пошел в прихожую. Он потащился за мной. Я опередил его шагов на пять, поэтому взял «каспер», он ничем не смог мне помешать. Судя по весу, барабан был полон.
— Отменный аппарат. — Я прицелился в окно. — Раньше нам такие не выдавали.
Он вытер неожиданный пот на верхней губе.
— Выдают по-прежнему «ости» и легкие скорчеры. Этот я прихватил на какой-то облаве и зажал, просто не сдал как улику. Он не зарегистрирован.
Я посмотрел на него внимательно. Конечно, блокироваться от телепатического нападения он умел, но я напал очень уж внезапно, и оказалось, что он не врал, все так и было. Я еще раз примерился к фигуристой рукоятке, к регулируемому прикладику, к прицельной рамке.
— Что теперь будешь делать? — Он делал вид, что не замечает, как я обхаживаю его пушечку.
— Если бы у меня была хоть десятая часть надежды, что Джарвинов не будет дураком и позволит мне жить дальше, я бы ничего не делал. — Я решительно сунул автоматик под куртку, он там вполне умещался. — Но поскольку такой надежды нет.
— Я решительно сунул автоматик под куртку, он там вполне умещался. — Но поскольку такой надежды нет…
И я пошел к выходной двери, унося машинку друга с собой. Кажется, это было нечестно, но, с другой стороны, он же спал с моей Валентой, а я не возразил против этого. Когда дверь уже раскрылась, он прокричал:
— А если я тебе такое разрешение достану? От самого Гегулена?
Я остановился и совершенно серьезно взвесил такую возможность.
— Боюсь, что после Харькова я ему не поверю. Все зависит от того, как он это сделает и что предложит в качестве гарантий.
16
Я бы с удовольствием проследил за своим другом, а ныне любовником моей жены, но теперь мне нужна была маскировка, новые документы и машина. Новая машина, и желательно коптер, штука, которая запросто, практически с места прыгает в воздух. Стоило это безумно дорого, потому что эта тачка жрет топливо, как чоппер, но другой возможности выбраться из иных наших пробок нет. Кстати, это еще и во много раз опаснее, чем держаться на земле, только об этом не все догадываются. А когда кто-то догадывается, как правило, бывает поздно.
Одно время коптеры были очень модной штукой, и казалось, что все сколько-нибудь состоятельные граждане скоро заведут себе такие, но не завели — испугал страх высоты, сложность управления и опять же дороговизна. Даже таксисты скоро стали простенько писать на своих тачках рекламный слоган — «не коптер». Это значило, что доставят до места в наилучшем виде, а не с промежуточной остановкой в Склифе.
Так что сейчас коптеры крутили в воздухе только завзятые уголовники. К тому же зря. Подлет ко многим зданиям с включенным движком по закону позволял охранным системам тут же выцеливать нарушителя и открывать огонь на поражение. А висящий в воздухе слабенький летун всегда оказывался легкой мишенью.
И даже захват коптера в воздухе был довольно простой задачей. Я сам участвовал в трех операциях захвата и могу свидетельствовать, если захватчики сами не лопухнутся, у жертвы нет ни малейшего шанса.
А может, сделать наоборот, может, совсем не прятаться? Действовать в открытую, в наглую, почти предлагая ударить по своей незащищенной роже… А для спасения этой самой рожи и всего остального тела следует просто уходить до того, как сработает машина, которую Джарвинов сумеет мобилизовать? Я пару раз так делал и могу утверждать, это здорово действует. Противник нервничает, ошибается, дергается вхолостую, теряет авторитет, и ты уже через пару удачных трюков сам себе начинаешь казаться героем.
Жаль, что сейчас так не получится, слишком силен враг и слишком велика система, которую могут на меня натравить. Практически вся моя прежняя контора, и даже внутренние войска, и даже уголовнички, которым пообещают награду и прощение каких-нибудь грешков… Нет, идея никуда не годилась. Значит, мне нужны новые — внешность, документы и машина.
— Знаешь, — попросил я шофера, сидящего за прозрачной пуленепробиваемой перегородкой, — покатайся по кольцу. Давно не был в столице, хочу посмотреть, подумать… А потом скажу, куда меня доставить.
— По третьему ярусу или по второму? — деловито спросил таксер. — По второму будет дороже.
— По нижнему, — отозвался я, уже жалея, что вообще вступил с ним в разговор.
На нижнем никто не катался просто так. Там уже была мертвая зона, возникшая из-за влияния так называемого Подземного мира — жуткой системы ходов, дорог и трущоб, из-за московского метро, мир, где даже отпетые негодяи старались никого попусту не задевать.
Но мне, кажется, нужно было именно туда, хотя и на самый безопасный, почти цивилизованный уровень.
Мы опустились на землю. Тут небо и даже солнечный свет были уже изрядно заглушены смогом и какими-то испарениями. Еще свету мешали бесчисленные верховые уровни дорог, автобанов, автострад, шоссе и воздушных коридоров, которые обставлялись парящими над домами щитами и знаками. Да и сами дома, уходящие на десятки этажей вверх, делали почти невозможным проблеск неба над головой. В общем, это было мрачное местечко. Если учесть еще и здешнюю малолюдность, то и вовсе становилось не по себе.