Роман был издан в девяноста шестом, чему предшествовала умелая компания по раскрутке текста. В первоначальном варианте текста (распространённом авторессой среди знакомых в разных концах света, благо связи у неё дай боже) было немало злобненьких замечаний про всяких реальных людей, украинских и не только. Запахло скандальчиком, а то и судебным процессом, — однако, пока книжка не издана, ответственности никакой не наступает. Довольная Забужко, подразогрев общественное мнение, издала-таки свой шедевр — правда, в стерилизованном виде, сняв все личные наезды. Зато умелый самопиар дал плоды в виде восторгов украинской прессы («европейский роман, который читают даже в Нью-Йорке») и урожай переводов на всякие европейские языки. Впрочем, книжка и была задумана как экспортно-ориентированная, адресованная «в большой мир».
Книжка подчёркнуто автобиографична. Главная героиня — гениальная, гениальная (слышите, москали?) украинская поэтесса (в книге, для подтверждения гениальности, приводятся её стихи на мове), измученная москалями (которые угнетали украинскую интеллигенцию и мешали ей читать Тараса Шевченко), ищет Настоящего Украинского Мужчину, с которым можно было бы создать настоящую украинскую семью, родить сыночка-кровиночку, и всё такое. Такового она даже находит (это, разумеется, птица её полёта: гениальный украинский художник), но с ним что-то не залаживается в постели, да и характерец у избранника тоже неважнецкий. Тем временем героиня отъезжает по литературно-просветительским делам в Штаты, где занимается пропагандой украинской литературы и Украины вообще. Он тоже туда приезжает, но к тому времени любовь ушла, завяли помидоры, и всё кончается разрывом полным и окончательным. Всё это излагается от первого лица в формате лекции, обращённой к западным слушателям — доброжелательным, но довольно равнодушным. В конце книги она улетает на самолёте в голубые дали. Вот такие дела.
Мне могут сказать — ну и что ж тут интересного? Отвечу — интересны подробности. Ради них, собственно, и можно потратить на это дело сколько-нибудь внимания.
Прежде всего, успокоим ревнителей нравственности. Никакой порнухи, обнажёнки и расчленёнки в романе нет. Книжка замечательным образом иллюстрирует старый советский анекдот о том, как в сельском клубе устроили лекцию про любовь со слайдами. Лекция, если кто помнит, началась так: «Бывает любовь мужчины к женщине… (зал кричит: «слайды! слайды!»)… бывает любовь мужчины к мужчине (зал вопит: «слайды! слайды!»)… бывает любовь женщины к женщине (зал неистовствует и хочет слайдов)… а бывает любовь к Родине! И вот сейчас будут слайды!» Так и здесь: книжка не про любовь женщины к мужчине, а про любовь женщине к Родине. В данном случае — к рiдной неньке Украине.
В принципе любовь к Отечеству — чувство доброе и светлое. Однако, как показывает практика, любить можно по-разному, в том числе такими способами, о которых и говорить-то неловко. Вот и здесь — чем дальше читаешь, тем больше начинаешь сомневаться в уместности и полезности данного чувства в исполнении главной героини. Очень уж у неё нехорошо всё получается.
Понятно, что Забужко — яростная, щiрая (на русском это звучит как «ощерившаяся всеми зубами») украинская националистка. Выражается это прежде всего в лютой, какой-то даже ведьмачьей, злобы по отношению к России и русским — ой, извините, к москалям. Этим она известна не менее, чем своим «феминизмом». Правда, как раз в разбираемом нами тексте москали и москальство «присутствуют своим отсутствием» — то есть их нет даже там, где они, по идее, должны как-то себя показать. Вскользь упоминаются какие-то мерзкие стукачи, «следившие за первой девичьей влюблённостью» героини (именно так! — видать, у советской власти не было другой заботы). Впрочем, пресловутые «стукачи» — это так, общее место, дань жанру. Куда больше ненависти вызывает «ихний Шемякин», занявший на Западе место «славянского художника» (а ведь на этом месте мог быть свой, украинец!). Ну и, разумеется, русский язык, который так мешает великой поэтессе с блеском выступить на международной арене: Russian ещё как-то котируется, а мова — нет («достали они со своим Russian» ом ещё тогда!» — срывается героиня, вспоминая какую-то международную тусовку). Впрочем, как раз с этим-то всё понятно: конкуренция — вещь жестокая, а если уж люди всерьёз взялись за грязное дело «национального самоутверждения», то ничего другого от них ожидать и нельзя.
Интереснее то, что госпожа Забужко пишет про Америку и прочий «запад». С одной стороны, официальная позиция укропатриотов состоит в том, что они «семимильными шагами идут в Европу» (как однажды изволил выразиться украинский президент Кучма, — правда, в желательном наклонении). Определённая доля подобающего низкопоклонства в тексте, разумеется, есть — однако, звучит она с фальшивинкой. Если честно, то Запад у госпожи Забужко вызывает раздражение. Прежде всего тем, что он слишком мало внимания уделяет её «несчастной родине» (то есть, конкретнее, мало переводит украинских «письменников») и сильно сосредоточен на своих делах, которые кажутся героине малоинтересными. Желание получить признание со стороны Запада прекраснейшим образом уживается с мелким поднакусиванием руки дающей — за то, что мало даёт. Но дело не только в этом: западная жизнь как таковая в романе поминается редко, но с неизменной брезгливостью. Европейцы и американцы в изображении Забужко только и знают, что сочиняют сами себе всякие мелкие проблемки и потом бегают к психоаналитикам. В то время как она сама любит и страдает размашисто и смачно, не то что эти пигмеи.