Невозможно описать словами танец чарльстон, как его исполняли, с одной стороны, женщина, обожающая танцевать чарльстон и разошедшаяся вовсю, а с другой — молодой человек, вознамерившийся во что бы то ни стало так растрясти свою даму, чтобы из глубин ее существа выкатилась бриллиантовая подвеска, где-то там застрявшая. Достаточно, наверно, будет сказать, что если бы в это время в комнату случайно зашел майор Фробишер, ему бы сразу вспомнились добрые старые времена в Смирне, или в Яффе, или в Стамбуле, а может, в Багдаде. Миссис Спотсворт он бы, к ее выгоде, сравнил с супругой греческого консула, а Билла одобрительно похлопал бы по спине и признал бы, что тот выкаблучивается не хуже, а может, и лучше его самого.
Из библиотеки пришли Рори и Моника и не скрыли своего изумления.
— Боже милосердный! — проговорила Моника.
— Старина Билл лихо кромсает ковер каблуками, а? — заметил Рори. -Пошли, моя красавица, вольемся в толпу ликующих.
Он обхватил жену за талию, и сцена стала массовой.
Джил, не в силах более выносить это возмутительное зрелище, повернулась и вышла. По пути к себе в комнату она довольно плохо думала о своем женихе. Девушке с идеалами всегда неприятно убедиться в том, что она связала свою судьбу с повесой, но теперь она убедилась, что Вильям, граф Рочестер, -просто-напросто развратник, у которого могли бы еще пройти курс заочного обучения Казанова, и Дон Жуан, и самые грубые древнеримские императоры.
— Я когда танцую, — произнесла миссис Спотсворт, которая тоже лихо кромсала ковер, — то ног под собой вообще не чувствую.
Моника поморщилась:
— Если бы вы танцевали с Рори, вы бы свои ноги очень даже чувствовали. Он то вспрыгнет тебе на ногу, то соскочит, хоть бы уж что-нибудь одно.
— Ох! — вдруг вскрикнула миссис Спотсворт: Билл только что приподнял ее и с размаху поставил обратно на пол с такой силой, что майор Фробишер наверняка пришел бы в восторг. Теперь она стояла и терла бок. — Я, кажется, что-то растянула, — сказала она и проковыляла к креслу.
— Не удивительно, — отозвалась Моника, — когда Билл так разошелся.
— Ой, надеюсь, это просто растяжение, а не мой старый радикулит. Он меня ужасно мучает, особенно если я оказываюсь в сыром помещении.
Трудно поверить, но Рори не сказал ей на это: «Как в Рочестер-Эбби, а?» — и не произнес вслед за этим свою любимую остроту насчет протекающей зимой крыши. Он наклонился и рассматривал какой-то предмет на полу.
— Эге, — проговорил Рори. — Это что такое? Это ведь ваша подвеска, миссис Спотсворт?
— О, спасибо, — сказала миссис Спотсворт. — Да, это моя. Наверно, закатилась за… Оххх! — Она не договорила и снова скрючилась от боли.
— Вам надо немедленно лечь в постель, Розалинда, — захлопотала над ней Моника.
— Да, наверно.
— С хорошей горячей грелкой.
— Да.
— Рори поможет вам подняться по лестнице.
— С удовольствием, — сказал Рори. — Интересно, почему это всегда говорят: «Хорошая горячая грелка»? Мы в «Харридже» говорим наоборот: «Отвратительная горячая грелка». Современные электрические одеяла, которые имеются у нас в продаже, делают водяную грелку анахронизмом. С тремя переключениями: «Осенняя бодрость», «Весеннее солнышко» и «Мэй Вест».
Они медленно двинулись к двери. Миссис Спотсворт тяжело опиралась на его руку. Как только они скрылись за дверью, Билл, провожавший их безумным взглядом, вскинул руки в жесте полного отчаяния:
— Дживс!
— Да, милорд?
— Это конец.
— Да, милорд.
— Она улизнула в нору.
— Да, милорд.
— Вместе со своей подвеской.
— Да, милорд.
— Так что если вы не сможете ничего предложить, чтобы выманить ее из комнаты, — мы погибли. Можете вы что-нибудь предложить?
— В данную минуту нет, милорд.
— Я так и думал. Вы же всего лишь смертный человек, а тут задача вне… этого самого… как это говорится, Дживс?
— Вне пределов человеческих возможностей, милорд.
— Вот именно. Знаете, что я собираюсь сейчас сделать?
— Нет, милорд.
— Лечь спать, вот что. Лягу спать и постараюсь заснуть и забыть. Правда, заснуть мне, конечно, не удастся, где там, у меня каждый нерв торчит наружу и кончики завиваются.
— Возможно, если ваше сиятельство попробуете считать овец…
— Думаете, подействует?
— Это широко признанное средство, милорд.
— Гм… — Билл задумался. — Ну что ж, можно попытаться. Покойной ночи, Дживс.
— Покойной ночи, милорд.
Глава XV
Не считая мышиного писка за дубовыми панелями и периодических шорохов в печных трубах, где ворочались во сне летучие мыши, в остальном Рочестер-Эбби стоял погруженный в сонное безмолвие. Настал общеизвестный колдовской час ночи. В Голубой комнате, приятно уставшие за день, мирно спали Моника и Рори. Миссис Спотсворт отрубилась и посапывала в комнате королевы Елизаветы, а заодно и Помона в корзинке у нее под боком. В комнате Анны Болейн честный капитан Биггар, добрая душа, видел во сне добрые старые времена на реке Ме-Вонг, которая является — о чем и без нас хорошо известно читающей публике — притоком еще более многоводной и закрокодиленной реки Вонг-Ме.
В комнате-с-часами бодрствовала Джил, бессонными глазами глядя в потолок, и Билл в комнате Генриха Восьмого тоже напрасно старался забыться дремотой. Средство, предложенное Дживсом, хоть и пользовалось широким признанием, однако все еще оставалось бессильным расплести сеть его забот.