Девушка торопливо шла к морю, часто оглядываясь, хотя и знала, что так рано в праздничный день никто не пойдет в священную рощу.
Тот смотрел вдаль, за деревья, куда скрылась Тесса.
Девушка торопливо шла к морю, часто оглядываясь, хотя и знала, что так рано в праздничный день никто не пойдет в священную рощу.
От белых обрывов бесплодных каменистых гор уже веяло жаром. Сначала дорога пролегала по равнине, покрытой колючками, и Тесса шла осторожно, чтобы не порвать подол своего лучшего хитона из тонкой, полупрозрачной материи, привезенной из-за моря. Дальше местность вспучилась холмом, сплошь покрытым кроваво-красными цветами. В ярком солнце холм пылал, как будто залитый темным пламенем. Здесь не было колючек, и девушка, высоко подобрав складки хитона, побежала.
Быстро миновав одинокие деревья, Тесса очутилась в роще. Стройные стволы сосен отливали восковым лиловым блеском, раскидистые вершины шумели под ветром, а ветви, опушенные мягкими, в ладонь длиной, иглами, превращали яркий солнечный свет в золотую пыль.
Запах нагретой смолы и хвои смешивался со свежим дыханием моря и разливался по всей роще.
Девушка пошла медленнее, бессознательно подчиняясь торжественному покою рощи.
Направо среди стволов перед нею возвышалась серая, обсыпанная хвоей скала.
На полянку падал столб солнечного света, и сосны вокруг казались вылитыми из красной меди. Сюда яснее доносился рокочущий гул моря — невидимое, оно беспрестанно напоминало о себе низкими мерными аккордами.
Из-за скалы навстречу Тессе выбежал Пандион и привлек девушку к себе, затем слегка оттолкнул ее и зорко осмотрел, словно стремясь вобрать в себя весь ее облик.
Завитки ее блестящих черных волос трепетали вокруг гладкого лба, узкие брови приподнимались к вискам, переламываясь чуть заметно, и это придавало большим синим глазам едва уловимое выражение насмешливой гордости.
Тесса мягким движением отстранилась.
— Поспеши, сюда скоро придут! — сказала она, нежно глядя на юношу.
— Я готов. — С этими словами Пандион подошел к скале, рассеченной узкой вертикальной пещерой.
На глыбе известняка стояла незаконченная статуя в половину человеческого роста из плотной глины. Тут же были разложены деревянные инструменты скульптора — изогнутые пилочки, ножи и лопатки.
Девушка сбросила синий химатион и медленно подняла руки к застежкам, скреплявшим сборки разрезанной вдоль плеч легкой ткани.
Пандион следил за ней, улыбаясь и перебирая инструменты, но когда он отвернулся к статуе, восторженная улыбка медленно сползла с его лица. Еще очень далеко было этому грубому изображению до восхитительной живой Тессы. Но все же в глине появились уже все пропорции ее тела. Сегодня решающий день: подготовка кончена. Он перенесет на недвижимую глину обаяние живых линий.
Пандион хмуро и решительно повернулся к Тессе. Та, искоса взглянув на него, кивнула головой. Потупив глаза, девушка оперлась на ствол сосны, подложив одну руку под затылок. Пандион молча погрузился в работу. Взгляд юноши сделался пронзительным, глаза перебегали с тела подруги на глину и обратно, запоминая, соразмеряя и сравнивая.
Много дней уже шла эта борьба творческих рук с мертвой, безразлично податливой глиной, которую нужно было заставить принять прекрасную форму живого.
Время шло. Чуткое ухо юноши уже несколько раз улавливало подавленные вздохи уставшей Тессы.
Пандион прекратил работу, отступил от статуи, и Тесса невольно вздрогнула, услышав горький стон разочарования. Изображение стало гораздо хуже. То, что жило в нем и привлекало едва намеченными чертами, теперь, приглаженное и определившееся, умерло.
Изваяние стало лишь тяжелым подобием смуглого тела Тессы, стоявшей перед огромным сосновым стволом.
Закусив губы, юноша сравнивал Тессу со статуей, напряженно стараясь отыскать ошибку. Ошибки не было — это нельзя было назвать ошибкой: просто он не смог передать жизнь, остановить изменчивое движение форм тела. Ему казалось, что сила его любви, его восхищение красотой Тессы позволят ему подняться высоко, совершить великий творческий подвиг — и явится миру невиданная статуя… Так было вчера, было еще полчаса тому назад! И вот он не может… не умеет… не в силах… Даже для Тессы, которую так любит! Что же теперь делать? Весь мир померк для Пандиона, инструменты упали на землю, кровь бросилась в голову. В отчаянии, сознавая свое бессилие, юноша бросился к девушке и упал, обняв ее колени, перед ней.
Девушка, смущенная и недоумевающая, положила ладони на горячее, поднятое вверх лицо Пандиона.
И вдруг инстинктивным чутьем женщины она поняла, что делается в душе художника. С материнской любовью она склонилась над юношей, говорила ласковые слова, прижимала к себе голову Пандиона, скользя тонкими пальцами по кольцам коротких волос.
Бурное отчаяние юноши улеглось.
Вдали послышались голоса. Пандион оглянулся кругом; порыв его угас, а с ним ушла и гордая надежда. Ему казалось, что его юношеская мечта никогда не сбудется. Скульптор подошел к своей статуе и остановился в раздумье. Маленькая рука Тессы легла ему на сгиб локтя.
— Не смей, неразумный мальчик, — прошептала девушка.