Я пытался отклонить голову, но она была плотно прижата к решетке, почти втиснута между прутьями. Я чувствовал горячее зловонное дыхание пантеры у себя на затылке. Багира рычала, шипела и фыркала, но меня все не отпускала. Наконец она яростно рявкнула и рванула лапу к себе, до костей раздирая мне плечо и спину. Сторож тут же схватил меня за руку и с такой силой отшвырнул от клетки, что я ударился о чугунную штангу барьера и каким-то образом умудрился ногу сломать.
В этот момент я потерял сознание, а очнулся, когда меня укладывали на носилки и вдвигали в машину «скорой помощи».
Ну дальше, как в «Больничной цыганочке» Галича: А потом нас, конечно, доставили
Санитары в приемный покой.
Нас — это меня в сопровождении Славки. Багира отделалась психическим шоком (а я, признаться, вспоминал в больнице, как сторож бил ее по лапам, тыкал палкой в пасть, и ужасался, что из-за моей дурости покалечили ни в чем не повинного великолепного зверя).
Только я, в отличие от бравого шофера, героя песни, не пытался утверждать, что я здоров и что мне все до лампочки. Тогда, у клетки, я не успел почувствовать ни боли, ни страха, а пока доехали до больницы, все раны и переломы начали болеть с такой свирепой силой, что я иногда переставал понимать — отняли меня у Багиры или это она в данную минуту мной питается. Потом началась обработка ран и прочих моих свежих дефектов тоже было весело… Потом раны загноились, плечо вспухло, как подушка. И так далее, на долгие дни и ночи. Ну ничего, всё уже позади.
Да, подвел меня в основном фактор времени. Займись я с Багирой хоть чуточку пораньше, сторож не успел бы появиться. И ведь надо же — через секунду я уже отпустил бы лапу Багиры и оказался бы по ту сторону барьера, но вот именно в тот момент, когда я еще обменивался дружеским рукопожатием с этой красоткой, сторож вывернулся из-за поворота аллейки и завопил не своим голосом, усмотрев эту идиллическую сценку — модель Эпохи Мирного Симбиоза!
Повезло мне, ничего не скажешь! Ну да ведь я и сам многое сделал для этого, надо признать: прямо из кожи вон лез, чтобы пантера получила возможность частично содрать с меня эту самую кожу… Так что обижаться не на кого. Конечно, и старичок этот превосходно мог бы пойти и полюбоваться, например, львами либо газелями, так нет же, именно вот ему рыси понадобились, в закуток этот его занесло не ко времени! И сторожу, я ж говорю, не мешало бы появиться всего секундой позже… Ну, да что говорить, когда нечего говорить! Хорошо хоть, Багира левое мне плечо так здорово обработала, а не правое, а то и по сей день писать было бы затруднительно…
Ладно. Все хорошо, что хорошо кончается. А тут конец явно хороший. Я выздоравливаю. Герка тоже. Барс и Мурчик уже здоровы и ждут нас. Перспективы отличные, работать хочется нестерпимо, а сейчас меня вполне хватит на обе линии — и на проблему трансдукции (все же соскучился я здорово по институту!), и на проблему контакта.
Нет, кое-чему я все же научился за эти невеселые и бесконечно долгие недели, проведенные в больнице. У Славки записано изречение Конфуция: «Три пути есть у человека, чтобы разумно поступать: первый, самый благородный, размышление, второй, самый легкий, — подражание, третий, самый горький, опыт». По-видимому, я слишком часто и охотно игнорировал этот первый, самый благородный путь. Попробую теперь его освоить.