Мы одной крови — ты и я!

Нет, работать я сегодня определенно не могу. Что же делать? Сказаться больным? Но домой мне как-то неохота идти. Поехать в Ленинку, разыскать там Володю? Зачем? Я ему только мешать буду, а он этого не любит. Нет, больше невозможно тут сидеть, да и Александр Львович скоро увидит, что я бессовестно лодырничаю, и начнет меня воспитывать. Лучше уж в кино пойти… Правильно, вот это идея, пойду-ка я посмотрю польский фильм «Поезд»! Говорят, отличная штука! Да, но Александр Львович скажет… А ну-ка, постой, сейчас мы его обработаем.

Я уперся взглядом в затылок шефа и начал мысленно диктовать целую серию поступков. Александр Львович исполнил все в точности. Он встал, подошел к моему столу и озабоченно поглядел на меня.

— Игорь, вы мне сегодня не нравитесь! — сказал он. — А ну-ка, дайте сюда ваш гениальный лоб!

Слова я ему не внушал — только эмоции и поступки. Он приложил свою узкую сухую ладонь к моему лбу. Лоб у меня был разве самую малость горячей обычного — я устал от напряжения, но Александр Львович, как и следовало, ощутил прямо-таки обжигающий жар.

— А почему было сразу не сказать, что у вас температура? — укоризненно спросил он. — Немедленно отправляйтесь домой и зовите врача! Вызвать вам машину?

Это он тоже в порядке личной инициативы говорил. Но тут незачем было тратить силы на внушение: я знал, что если Александр Львович сочтет меня больным, то реакция его будет однозначной.

— Спасибо, я сам доберусь, — умышленно вяло проговорил я. — Наверное, я вчера простудился и что-то раскис. Уж вы меня извините.

— А за что извиняться, если вы больны? — резонно возразил Александр Львович.

Я испытывал угрызения совести, но не очень сильные. Работать я все равно не мог, и причина тому была, как хотите, не менее уважительная, чем какой-нибудь заурядный грипп. Следовало обдумать, не стану ли я злоупотреблять своими новооткрытыми способностями, поскольку соблазн большой, а я по природе ярко выраженный лодырь, но такие размышления можно было отложить на потом, и я это немедленно проделал. Кто-то из Славкиного арсенала мудрецов и остряков сказал: «Никогда не откладывай на завтра того, что можешь сделать послезавтра», — так вот я, признаться, всю жизнь охотно следовал этому правилу, хоть и узнал о нем лишь недавно.

Вышел я на Ленинский проспект и зашагал куда глаза глядят. Вчерашней непогоды и в помине не было, солнце светило вовсю, зелень была чистая, яркая, блестящая, и слоняться по улицам было бы вполне приятно, если б не эти проклятые мысли.

Мыслями это даже и называть не стоит — меня захлестывали эмоции, до того интенсивные и разнородные, что я то и дело морщился и тихонько охал от страха и растерянности. В конце концов я заметил, что прохожие на меня оборачиваются, и сообразил, что ходить по улицам мне вообще неудобно — чего доброго, встретишь кого-нибудь из института. Я добрался до кинотеатра, «Поезд» там не шел, я все равно купил билет на ближайший сеанс. Фильм оказался прескверным. Я досидел до конца, но смотрел не на экран, а на голубоватый световой поток над темными рядами. И мне было страшно. Да, в основном страшно. Можете считать меня трусом — пожалуйста, сколько угодно! А только хотел бы я знать, как вы чувствовали бы себя на моем месте.

Потом я решил, что пойду в Зоопарк. Кое-что проверю на новом материале да и просто посижу где-нибудь в тихом уголке: сейчас там народу, наверное, не так уж много. И к дому близко.

Я пошел к станции метро, но по дороге остановился. У входа в «Гастроном» сидел здоровенный золотисто-рыжий боксер, и мне вдруг захотелось с ним пообщаться. Я сначала попробовал поговорить с ним просто так: «Мол, красавчик ты, умница, замечательный пес, дай лапу!» Боксер с интересом выслушал все это. Его умные грустные глаза на черной, немыслимо уродливой и симпатичной морде, показалось мне, смотрели ласково. Но как только я шагнул поближе, боксер предостерегающе зарычал, приподняв отвислую черную губу. Я немедленно отступил на два-три шага.

— Ах, вот ты какой! — сказал я. — Ну, тогда слушай!..

Я уставился на боксера и начал мысленно приказывать ему: «Подойди ко мне и дай лапу!» Ну и конечно, я все это представил себе: как он поднимается, идет ко мне и дает правую переднюю лапу.

Затея была безусловно дурацкая. Боксер, явно страдая, неловко сунул мне в ладонь тяжелую шелковистую лапу: передняя часть туловища у него гораздо массивнее, чем задняя, и ему было очень трудно подавать лапу стоя. А вдобавок из магазина вышла плотная очкастая дама, и боксер, виновато повизгивая, пополз к ней на брюхе.

Она ко мне пристала, как репей: как, это мой Джерри, да почему это мой Джерри, да зачем вы портите моего Джерри, — ну и так далее.

Оказалось, что пес этот лапу вообще не подавал, а к чужим ему запрещали подходить. Я-то выкрутился, а бедняге Джерри, наверное, из-за меня здорово влетело. Я уж себя ругал-ругал за легкомыслие.

Получается что-то излишне подробно. Случай с боксером наверняка можно было пропустить, но я это в качестве примера привел: что я легкомысленный от природы и что очень растерялся, когда все эти события начались, — ну просто не знал, как быть и куда податься. Если б я не был легкомысленный, так и в больницу бы не попал. Сами потом увидите, как все это было. А вообще-то надо будет с Володей еще посоветоваться…

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86