Фарли изобразил на лице интерес, несколько поколебавшийся при этой цифре.
— Ну, вам не кажется, что это многовато? Как насчет двадцати процентов? В конце концов это ведь я нашел ее.
— Да, но без моего золота вам пришлось бы провернуть уйму тяжелой, грязной работы, чтобы успеть подать заявку в городе до закрытия Врат. И потом вам пришлось бы возвращаться к своей шахте, тратя драгоценное время, которое могло бы пойти на добычу золота.
— Тоже верно. Гм, как насчет пятидесяти процентов, и вы соглашаетесь обменять мою долю золотого песка, что я привезу обратно, без ваших обычных комиссионных?
— Договорились, сэр.
Она вышла в заднюю комнату и вскоре вернулась, толкая перед собой тележку с маленькими мешочками, ткань которых топорщилась от странных бугров. Она поставила на прилавок аптечные весы, выудила из-под стойки набор разновесов и уселась на место.
— Ну, в основном у меня здесь песок, но есть и самородки, — объяснила она с улыбкой. — Этого должно хватить для того, чтобы убедить пробирщика в подлинности вашего месторождения. — Она подстроила весы и положила на одну из чашек медные гирьки, промаркированные в тройских унциях, потом развязала мешочек и насыпала золото в другую чашку до тех пор, пока стрелка не показала на «ноль». — По нынешнему курсу это сто долларов.
— По нынешнему курсу это сто долларов.
Она беззастенчиво врала — здесь было не больше тридцати пяти
— Э… — неуверенно произнес Чак. — Вам не кажется, что здесь немного мало песка?
— Ох, простите ради Бога! Это гири, которые я держу для половых гигантов. Подождите, сейчас я возьму настоящие. — Она открыла шкафчик за спиной, достала другой набор разновесов и продолжала отмерять золото порциями по сто долларов до тех пор, пока не взвесила все. Груда оказалась впечатляющей.
— Возможно, вам покажется странным, что я держу при себе так много золота. Но я пережила все потрясения после Происшествия, и я теперь не доверяю банкам.
Чак потер переносицу.
— Милая леди, вы меня спасаете, — сочувственно пробормотал он. — И мое богатство, — добавил он, чуть усмехнувшись. — Но у меня остается еще одна небольшая проблема, — он мотнул головой в сторону мешков с песком и слитками, разложенных по прилавку. — Не могу же я пройти через Врата Дикого Запада с этим на виду у всех? Мне надо производить впечатление человека, который много месяцев добывал все это на месте. У вас не найдется какой-нибудь кожаной сумки в стиле того времени, чтобы я смог погрузить это в нее?
Голди улыбнулась самой своей (как ей, во всяком случае, казалось) очаровательной улыбкой.
— У меня есть как раз то, что вам надо. Пара переметных сум, которую захватил из Нижнего Времени один из моих агентов. Для вас — бесплатно. Сейчас принесу.
Она снова скрылась в задней части своего магазина.
Чак испытывал сильное искушение стянуть свои купюры обратно — они до сих пор лежали на прилавке, — но он не хотел рисковать. Мало ли что, зачем ему арест по возвращении? Его поддельная карточка была безупречна, но к чему рисковать зря? И потом, если его босс поймает его за небольшими приработками на стороне, это может повредить его здоровью. Необратимо повредить.
Они с Голди завершили свои дела рукопожатием, и Фарли отправился в ближайшую уборную переодеться, переложить тяжелые мешки с золотом в свою сумку и поправить тогу перед зеркалом. После этого он вернулся к Маркусу, терпеливо поджидавшему его с багажом. Он улыбнулся ему и направился к пандусу.
Ко времени, когда Голди поймет, что ее обманули, и побежит жаловаться, его давно уже не будет здесь. Чак расхохотался, и раб, которого он приобрел несколько лет назад, удивленно посмотрел на него. Да, дорого бы он заплатил, чтобы посмотреть на ее лицо под этими дурацкими пурпурными волосами. Дилетанты! Продолжая усмехаться, он сунул свою карточку с фальшивым именем в контрольный автомат, получил ее обратно с проставленными на ней датой и временем отправления и махнул рукой Маркусу. Молодой человек поднял багаж и следом за ним зашагал в отверстие, разверзшееся в бетонной стене Восемьдесят Шестого Вокзала Времени.
* * *
Не в состоянии выйти из квартиры, так ему было плохо, Скитер, перебирая возможности получения незаконной прибыли до выздоровления, вдруг наткнулся на ответ. Что-то из того, что говорил как-то Маркус, вдохновило его как раз тогда, когда он больше всего в этом нуждался. Он все еще мучился похмельем, и на затылке, там, куда саданул его Фарли — или это был кто-то другой? — вздулся болезненный желвак. И еще его начинало поджимать время. Поэтому он без лишнего шума купил в разных местах партии маленьких стеклянных пузырьков, пробок и бумажных ярлычков, заказав их через компьютер и попросив немедленно доставить их к нему на дом. Когда все наконец прибыло, Скитер занялся делом, надписывая от руки ярлычки и наклеивая их на закупоренные пузырьки. В пузырьках была вода из-под крана, чуть подкрашенная чернилами. Чем дольше он подсчитывал потенциальные доходы от патентованного медицинского бизнеса, тем больше повышалось его настроение, несмотря на головную боль и похмелье от переизбытка алкоголя в сочетании с переизбытком хлороформа.
В пузырьках была вода из-под крана, чуть подкрашенная чернилами. Чем дольше он подсчитывал потенциальные доходы от патентованного медицинского бизнеса, тем больше повышалось его настроение, несмотря на головную боль и похмелье от переизбытка алкоголя в сочетании с переизбытком хлороформа. На ярлыках восхитительным, стилизованным под античный шрифтом (среди прочих, скажем так, необычных талантов Скитера была и способность подделывать почти любую подпись, которую он видел хотя бы раз) значилось: